следом за дроном. Дальнейший путь занял довольно приличное количество времени, включая в себя не только чередование попыток закрепить кошку и дальнейшего подъема на лебедке, но и блуждания по каким-то коридорам, устеленным трубами и проводами. Нигде не было никаких указателей или маркировок, а пол покрывал нетронутый слой пыли. Либо у местных коммунальных служб очень крутая система диагностирования неполадок, либо конструкции настолько надежны, что в принципе не выходят из строя.

Когда он, наконец, выбрался на открытое пространство, то увидел, что уже давно стемнело. Впрочем, уличное освещение немногим уступало по яркости дневному свету, и из-за этого через прозрачную оболочку шпиля не было видно ни одной звезды. Но невозможность полюбоваться на незнакомые созвездия была меньше проблем по сравнению с необходимостью передвигаться незаметно. Стоя на крыше, Вертер находился в тени, но внизу его ждет масса совершенно излишнего внимания. Ночная жизнь кипела, людей на улицах было как бы ни больше чем днем, вдобавок минимум из трех разных мест слышалась музыка. Ну или то, что должно было казаться музыкой, поскольку исполнялась она в совершенно отличной от второго столетия М3 манере, в непостоянном темпе и ритме.

— Куда дальше? — спросил Владислав по воксу. — Тут немного людно.

— Давай направо по крышам, — приказал Варез. — Через четыре квартала снова поверни направо и пройди еще два квартала. Группа встретит тебя там.

— Сначала скалолазание в вентиляции, потом беготня по крышам, — недовольно проворчал киборг, когда связь отключилась. — Мы Инквизиция или любители городского экстрима?

Пленница (блин, или все-таки пленник?) вдруг сильно задергался, так что пришлось угомонить его (или его?) крепким ударом в бок.

— Лежи и не трепыхайся, — приказал Владислав. — Или я переломаю тебе ноги.

Угроза мутанта явно не впечатлила. Он продолжал мычать и биться так, будто пытался разорвать множество слоев ткани и вырваться на волю. Не видя иного выхода, Вертер снова перевел системы в предельный режим, помянув техножрицу Мегане и ее отца добрым словом. Последний сдержал слово, и всю работу она сделала за полцены, да так добротно и аккуратно, как Вертер сам бы в жизни ничего не спаял. Запасные батареи висели в чехлах на ремне штанов, и со стороны выглядели совершенно безобидно.

Стиснув свою ношу буквально стальной хваткой, он прыжком с разбега перелетел на соседнюю крышу. Да уж, так недолго и увлечься. Но стоит помнить, что предохранители ему встроили не просто так, а для защиты опорно-двигательного аппарата. Если лопнут искусственные мышцы или сломаются кости, симпатичная техножрица уже помочь ему не сможет. А вот снизойдет ли до ремонта Варнак? Это выяснять что-то совсем не хочется.

Через минуту бега Вертер добрался до места, о котором ему говорил Вареза. То был какой-то узкий и извилистый закоулок, обделенный светильниками, и лучшего места для тайной встречи было не сыскать. Сервочереп нырнул куда-то вниз, и киборг последовал за ним, перепрыгивая от одного выступа к другому, не давая скоростному спуску перейти в неконтролируемое падение. Он приземлился на три точки, пригибаясь под весом отчаянно брыкающегося мутанта, и огляделся.

— Чтоб вы знали, ребята, — искренне сказал он, — я охренеть как рад вас видеть.

— А вот мы не очень, — отозвалась Айна, держа хеллган наготове. — Ты знаешь, что на некоторых планетах гонцов казнят за дурные вести?

— У меня на родине в дикие времена тоже такое водилось. Но мы же цивилизованные люди, верно? Вон, гляньте чего надыбал.

Вертер уложил куль на пол и длинным движением распорол занавески вдоль, являя на всеобщее обозрение свою добычу. Инквизиторские оперативники были людьми опытными, и ужасаться не спешили, но омерзения не скрывали.

— Гермафродит, — пробормотал Герман, изучая куртизанку, которая таращилась на собравшихся вокруг людей полными ужаса глазами. — И минорные мутации.

— Вот это — минорная мутация? — озадаченно спросил Вертер, указывая на клацающий зубами нижний рот.

— Да, ведь ее довольно легко скрыть. В серьезных случаях от человеческого облика вообще ничего не остается. Откуда оно у тебя?

— Заведение одно, соответствующего профиля, — киборг нервно дернул щекой. — «Шесть цветков».

— Рассказывай, — приказал Герман. — Варез, запись ведешь?

— Конечно, — отозвался сервочереп.

Вертер принялся вести рассказ с того момента, как вышел из гостиницы. Герман его не торопил, иногда спрашивая о каких-то уточнениях, казалось, не имеющих смысла. Вроде того, какое настроение у него тогда было, и не слышал ли он странные голоса. Особенно дознавателя заинтересовал процесс одурманивания и выход из него.

— Так, повтори. Почувствовал сильное жжение?

— И да, и нет. Это было не физическое ощущение.

— И видел золотой свет?

— Только не глазами, а… блин, как объяснить-то… будто внутрь себя смотрел. Ну и вообще, как-то стыдно стало от такого примитива. Что такое удовольствие? Просто отточенный сотнями миллионов лет эволюции механизм определения того, что может быть полезно для организма. Питательные вещества, неагрессивная внешняя среда, особи своего вида для размножения. Я не для того два с половиной года сидел в окопах с говном и кровищей, а потом еще пять лет провел под ножами наших мясников-инженеров, чтобы потом опуститься до уровня swin… грокса перед кормушкой.

— Ага. А потом очнулся и увидел… это? — Герман указал глазами на мутанта.

Вертер кисло кивнул.

— Когда мне в следующий раз покажется, что химическая кастрация в Схоластика Псайкана была слишком жесткой мерой, я вспомню твой случай и пойму, что оно того стоило. Кстати, не хочешь пройти эту процедуру? Один укольчик — и готово. Зато потом никакого беспокойства между ног.

— Спасибо, обойдусь. Можешь объяснить в двух словах, что это за херня была?

— Если кратко, то ты с головой влез в культ Хаоса, и раз все еще жив и в своем уме — Император и правда тебя хранит.

— Культ Хаоса — это сильно плохо, да?

— Давай кое-что поясню. Разнообразные культы, которые поносят Императора и поклоняются какой-нибудь дряни, можно найти на любом мире. Вообще на любом. Чаще всего, это просто куча полубезумных маргиналов, которые сами не понимают, чего хотят и чему молятся, и ими обычно занимается Экклезиархия. Реже Губительные Силы действительно отвечают своим поклонникам, и вот тут уже работа для нас. Культ можно встретить где угодно, от подулья до дворца планетарного правительства. Их объединяет одно: они все очень хорошо спрятаны. Случается, что десятки агентов вроде нас кладут жизни, чтобы просто подтвердить существование единственного культа. А здесь они осмелели настолько, что действуют чуть ли не в открытую. Это я к тому, что ересь пустила корни очень глубоко, и я не знаю, кому можно доверять.

Герман вперил в Вертера пронзительный взгляд, в его глазах плясали отблески психической энергии. Посох в