левой руке тоже искрил молниями, а уверенно лежащий в правой ладони меч говорил, что нелады у дознавателя только со стрелковым оружием, но не с клинками.

— А могу ли я доверять тебе?

— Есть основания не доверять? — настороженно отозвался Владислав.

— Есть.

Киборг почувствовал, как псайкер касается его разума, как следует уже разведанными путями, вскрывая подноготную души. Он бы не смог сопротивляться, даже если бы захотел, но этого нельзя было делать. Герман изучал его достовернее, чем любой психолог или следователь. И лишь от его вердикта зависело, жить Вертеру или нет.

Прошла минута.

Две.

— Алисия, верни ему оружие, — приказал дознаватель, прервав телепатический контакт, и слегка покачнулся. — Он чист.

— Это было обязательно? — спросил Вертер, еле дыша от нестерпимой боли в голове.

— Конечно. Искушение Хаоса — крайне коварная вещь, которой мало кто может противостоять. Представь, что ты с головой окунулся в сортир. Каковы твои шансы остаться чистым?

— Невелики, я полагаю.

— Ну вот, — арбитр протянула ему хеллган и разгрузку. — Будешь дальше утверждать, что Император не защищает?

— Не буду, — буркнул он. — Надеюсь, это был последний раз, когда кто-то копается в моих мозгах.

— Надейся, — усмехнулся Герман. — Добро пожаловать в Инквизицию, аколит.

— С этим добром что делать будем? — спросил Джей, тыча стволом в мутанта.

— А с этим… Ты меня слышишь? — псайкер присел рядом с мутантом на корточки и заглянул ему в глаза.

Тот кивнул.

— Как ты уже услышал, или услышала — мы из Инквизиции. И дела твои без преувеличения дрянь. Но ты еще можешь облегчить свою участь, рассказав мне все, что я захочу услышать. Будешь отвечать честно и открыто — умрешь легко. Лазерный луч оборвет твою жизнь так быстро, что даже не заметишь. Может, даже встретишься со своим проклятым владыкой, хотя я бы на это не надеялся, потому что Принц Наслаждений не жалует неудачников. Будешь упрямиться и дерзить — я вырву твою душу и поселю ее в камне, который выброшу на какой-нибудь необитаемой планете, а из тела прикажу сделать сервитора. Так ты и проведешь оставшуюся вечность — без проблеска мысли, без каких-либо ощущений. Ну, что тебе больше нравится?

Мутант мелко затряс (или все-таки затрясла?) головой, и Айна перерезала ножом кляп. Куртизанка закашлялась было, застонала, но сунутый под нос ствол хеллгана тут же заставил ее умолкнуть.

— Первый вопрос, — спокойно произнес Герман. — Какова численность вашего культа?

Глава 14

Анклав Адептус Механикус, личная лаборатория Северины Оттер

— Это было прогнозируемое развитие событий, — у магоса биологис не было лица, его заменяли линзы визоров и ворох кабелей, а синтезированный голос не содержал эмоций, но Герман всей кожей чувствовал испускаемое ею раздражение. — Теперь тебе нужны ресурсы для очередной зачистки. В таком случае ты обратился не по адресу. В моем распоряжении всего одна когорта скитариев из пятисот единиц, без тяжелого вооружения.

— Этого вполне достаточно, — Тор тоже был сильно не в духе, но пока держал себя в руках. — Мне нужно лишь нанести визит арбитрам. И ты передашь в мое распоряжение своих бойцов, потому что сама осознаешь масштаб угрозы.

— Нет, в твое распоряжение перехожу я, потому что управляющие протоколы есть только у меня, а скитарии последуют за мной.

— Можешь передать их Варнаку.

— Нет, — отрезала магос. — Только не ему. Я иду с тобой, Акин. Если, искореняя этот культ, ты вдруг обнаружишь несколько ячеек ксенолазутчиков, пару зараженных Хаосом артефактов и секту еретехов, я уничтожу их своими силами, и не дам тебе и твоим людям разнести половину улья. Когда ты намерен отправится к Арбитрес?

— Немедленно, — прошипел инквизитор.

— Ожидай у входа в анклав. Мне нужно прочесть псалмы активации и провести контролирующие ритуалы. После этого я присоединюсь к тебе с когортой.

— Сколько тебе нужно на подготовку?

— Одиннадцать минут и двадцать секунд.

— Жду пятнадцать минут, потом отправляю запрос командованию субсектора на общевойсковую операцию.

Герман закатил глаза. Если бы кто-то другой посмел говорить с инквизитором в таком тоне, то в лучшем случае бы получил инсигнию под нос, в худшем — плазменный заряд в лицо. Но Адептус Механикус являлись империей внутри Империума. Закрытой, гордой и независимой. Так что высокопоставленный техножрец не только мог позволить себе послать подальше инквизитора, но и уцелеть после этого.

— Странная… дама, — прокомментировал он, когда они покинули лабораторию. — У нее какая-то психологическая травма?

Тор скривился, будто от боли в зубе и сильнее прежнего стукнул психосиловым посохом об пол.

— Психологические травмы получают, когда вместо гроксового фарша в пироге на день Вознесения оказывается человечина. А она из тех людей, которые сделают то, что от них требуется, безупречно и в срок, но будут без конца ныть, ворчать и брюзжать. Нетипичное поведение для механикума, знаю, но она и полтора века назад была такой.

— То есть, на ее поддержку мы сможем рассчитывать?

— Полностью. Герман, я знаю Северину впятеро дольше, чем ты живешь на свете, и она входит в узкий круг людей, которым я не побоюсь подставить спину. Что не отменяет ее… особенностей характера. Скорее бы добраться до Арбитрес.

— Сэр, «Шесть цветков» существует в шпиле уже больше тридцати лет. Даже если допустить, что это заведение было отправной точкой для культа, а не его ветвью, за это время порча могла поразить все слои общества, и в огромном масштабе. Я говорю о том, может, стоило сразу вызвать Гвардию? Или еще лучше, запросить Сороритас, они могут прибыть очень быстро.

— Лучше? — Тор смерил своего дознавателя таким взглядом, будто он сморозил какую-то глупость. — Чтобы все страхи Северины стали явью и война действительно разрушила этот мир? Не говоря уже о том, что здешние мануфакторумы прекратят работу, что вызовет перебои с поставками запчастей и материалов по всему субсектору.

— Сэр, пять сотен скитариев и даже несколько десятков тысяч арбитров не справятся с целой планетой.

— Думаешь, нам нужно справляться с ней? Оглянись по сторонам. Что ты видишь?

— Вижу шпиль.

— Да. Шпиль. Люди в котором, исходя из ваших собственных показаний, не более развращены, чем в любом другом месте. Поступления десятины не только не прекращались, но даже росли последние полвека на полпроцента каждые десять лет.

Инквизитор остановился и повернулся к Герману, окидывая его цепким взглядом.

— Ты хороший дознаватель, один из лучших, что у меня были, — сказал он. — Ты обладаешь безошибочной дедукцией, превосходно справляешься с тактическим командованием. Но я вижу в тебе изъян, который препятствует тому, чтобы ты стал полноправным инквизитором. Ты неверно оцениваешь масштабы угрозы, а точнее, всегда ее преувеличиваешь. Кто-то другой бы счел это