Мне оставалось лишь сделать несколько шагов и позвонить в звонок. Родителей могло и не быть дома. Мне не потребуется объясняться. Они будут, я знала, безусловно рады моему возвращению. Они меня любят. Они меня потеряли.

Однако, увидев фигуру у окна, я поняла, что не смогу этого сделать. Возможно, когда-нибудь и решусь, но сейчас я повернулась и убежала: обратно вдоль знакомых тесных улиц, вниз к реке, через мост и наугад в Фулем[54]. Поначалу казалось, что кто-то зовет меня по имени, но потом это прекратилось.

Стоя на углу улицы, я позвонила Оливии. Слава богу, она не потрудилась спросить, как мои дела.

– Я тут подумала, – сказала она вместо этого, – тебе надо поговорить с Лариным крестным Леоном Кэмпионом. Она с ним дружила. То есть дружит. Я пыталась поговорить с ним о ней, когда это случилось, но он не захотел. Леон меня не любит. Никогда не любил. По его мнению, я враг. Если бы мы носили майки с надписями, у него на груди было бы написано: «Команда Лары».

– О! Понятно. – Я почувствовала облегчение, отвлекшись от своих проблем и сосредоточившись на чем-то другом. – Кто он? Крестный Лары? Настоящий крестный?

– Да. Старый товарищ отца. Он немного игрок, я думаю. Занимается какими-то таинственными коммерческими операциями. Весь такой мягкий и вкрадчивый. Они с Ларой всегда были дружны. Я никогда этого до конца не понимала. Одно время мне казалось, они спят вместе, и я до сих пор думаю, что когда-то так и было. Так или иначе, между ними что-то есть. Возможно, это не секс. Но что-то точно есть.

– Где мне его найти?

– Я пришлю тебе его номер. Скорее всего, Леон пошлет тебя куда подальше, но попробовать стоит. Он, должно быть, невероятно огорчен по поводу Лары, и я знаю, что он довольно часто гостит у наших родителей. Тебе, наверное, надо проделать с ним то же, что ты проделала со мной, если сможешь. Надо столкнуться с ним лицом к лицу. Явись к нему в офис, не домой. Просто на тот случай, если он вдруг не захочет говорить в присутствии жены. Ее зовут Салли. Она симпатичная.

Я запомнила адрес и не забыла спросить о ребенке.

Оливия помедлила в нерешительности.

– Думаю, все в порядке. Ему, конечно, не пошел на пользу пережитый мной шок. Я измотана и одинока, а родители полностью зациклены на сестре. Я поступаю крайне отвратительно, преподнося им внука в тот момент, когда Лара пропала, и все – думаю, включая даже родителей – подозревают, что она случайно убила человека, с которым спала. То, что я гордо несу в мир новую жизнь, ощущается ими как неуместный шаг. Ну, ты понимаешь. Мол, как это в духе Оливии. Всегда у нее все наперекор. И хрен его знает, как я буду растить ребенка.

– А отец… я хочу сказать, вы с ним вместе?

Она невесело усмехнулась:

– Нет, мы и не планировали. Это был одноразовый случай. Он даже не знает, поскольку я решила, что смогу обойтись без этих осложнений. Он или захотел бы сыграть в «счастливые семьи»[55] – никогда бы об этом не подумала, откровенно говоря, – или начал бы обвинять меня в том, что я сделала это нарочно. В любом случае спасибо, не надо. Это шоу с одним действующим лицом.

– Господи, Оливия. Ты сильная.

– Да нет. Просто делаю то, что должно.

Я укрылась в дверном проеме офисного здания и позвонила Леону Кэмпиону, как только Оливия мне прислала его номер. Это был номер мобильника, и он сам ответил. Я постаралась заговорить в повелительном тоне.

– Добрый день! Это Леон Кэмпион?

– Кто это? – Его голос был низким, звучным и интеллигентным.

– Айрис Роубак. Подруга Лары. Извините за беспокойство, но Оливия дала мне ваш номер…

Он перебил меня:

– Дала сейчас? Мне нечего сказать.

– Я друг. Я просто хочу…

– Мне нечего сказать.

– Но вы, конечно же…

– Ох, извините… я что, неясно выразился? Отвалите.

И дал отбой. Я посмотрела на телефон и засмеялась. Когда я позвонила снова, меня, конечно же, переключили на голосовую почту. Я все равно оставила длинное сообщение, несмотря на то что Леон не произвел впечатления человека, который станет его слушать.

Я затеяла опасную игру. Хотя я думала, что брожу по Лондону наугад, без всякой цели, ноги принесли меня в одно место, которого я избегала.

Они принесли меня прямиком к одному светофору в центральном Лондоне. Это был обычный, заурядный перекресток вблизи Юстон-роуд[56]. Ограждения, когда-то покрытые цветами с прикрепленными к ним душераздирающими записками, были голыми уже в течение пяти лет.

Мимо проехал велосипедист. Он был одет в лайкру и ехал на гоночном велосипеде. Возможно, он работал курьером и спешил по делам, поэтому не остановился на красный свет. Мне захотелось крикнуть ему, рассказать обо всем.

Я уже стояла здесь прежде. Я повернулась и убежала со всех ног. Я неслась по Лондону, пока это место не осталось далеко позади.

Когда позвонил Алекс, я сидела в баре около отеля, пила водку с тоником и усиленно думала. Мелодия «На грани» заставила меня подскочить. Поначалу у меня не было желания отвечать, но потом я все же взяла трубку, потому что хотелось поговорить, а со времен нашего утреннего разговора я едва сказала пару слов.

– Привет, – поздоровалась я.

– С вами все хорошо? – В его голосе звучала озабоченность. – Айрис, у вас какой-то потерянный голос.

– Вы можете определить это по одному слову? Нет, со мной все нормально. Просто немного… нахлынули воспоминания. Все отлично.

– Да, это, наверное… – Алекс умолк, чему я была очень рада. – Послушайте. Мне повезло. Я подумал, что в сложившихся обстоятельствах надо проверить Хитроу[57], и я попытал счастья: позвонил в их местную полицию в конце дня и притворился своим собственным боссом. И они сделали проверку рейсов без бумажной волокиты. Так вот, я сам не могу поверить, но, похоже, это правда. Айрис, согласно спискам, вы сели в самолет через несколько часов после того, как был убит Гай Томас. Во всяком случае, кто-то под вашим именем. Из Хитроу.

Я не могла в это поверить. Я все еще рассматривала вероятность, что это Лори что-то сделал с моим паспортом, хотя и знала, что ничего подобного быть не могло.

– И куда я улетела? – выдавила я.

– В Бангкок. Вам выдали туристическую визу, и вы до сих пор находитесь в Таиланде. Послушайте, я собираюсь приехать в Лондон, как и говорил.