– А вы сообщили… то есть я понимаю, что вы сами из полиции, но вы сообщили полицейским в Пензансе?

Я хотела, чтобы он ответил «нет». Я хотела, чтобы он повел себя как полицейский в кино, который выходит из-под контроля и предпринимает свое собственное, неофициальное расследование. Мне хотелось, чтобы Алекс сказал: мы вместе разыщем Лору, не привлекая излишнего внимания. Но он ответил иначе:

– Да, конечно. Но они отреагировали без энтузиазма. Собственно говоря, сначала они вообще предложили занести вас в разряд психов. Но до этого не дошло. Они посмотрят, что можно сделать, но я вас особенно не обнадеживаю. Я буду следить за этим вместе с вами. Потому что вы правы. Если можно.

– Можно, – сказала я.

Едва дав отбой, я осушила свой бокал и встала. Мое рассиживание и распитие спиртных напитков в одиночку никак не способствовало пользе дела.

Я сидела на скамейке в Сент-Джеймс-парке и пялилась в свой телефон. Было так холодно, что мои пальцы едва двигались. Прежде я и представить себе не могла, что стану сидеть в красивом парке в огромном городе, где рядом сидят на камушках пеликаны, справа находится дворец, слева – Уайтхолл[58], где люди повсюду заняты чем-то интересным, и пытаться разобраться в «Твиттере».

Тем не менее именно этим я занималась. Если Лара находится в Таиланде, она неизбежно будет выходить в Интернет. А в таком случае сможет использовать и свой аккаунт в «Твиттере». Я знала о нем, поскольку СМИ раскопали, что она лишь однажды разместила там твит такого содержания: «Пытаюсь научиться пользоваться «Твиттером».

Однако у нее оказалось свыше двадцати семи тысяч подписчиков. Все эти люди регулярно посещали ее страницу в социальной сети, просто на тот случай, если эта громкая драма продолжится на просторах Интернета. Мир – странная штука.

Для меня же это был один из возможных способов связаться с Ларой. «Фейсбук» не подходил, потому что я не была среди ее друзей, а настройки ограничения доступа не позволяли мне отослать ей сообщение.

У меня изо рта облачками вылетал пар. Слабые и бледные облачка эти растворялись в студеном воздухе, неотвратимо обещавшем снег. Другие люди спешили через парк, топая ногами в дорогих ботинках, дрожа в дешевых анораках, – каждый из них направлялся туда, где есть стены и обогреватель.

Я завела аккаунт в «Твиттере». Моей картинкой, как у Лары, было яйцо, и я выбрала себе имя в честь моих бедных кошек: я назвалась @desi_ophelia. Это был целый мир. Спустя некоторое время я осознала, к собственному ужасу, что по-прежнему не могу отослать Ларе частное сообщение, даже подписавшись на ее аккаунт, так как для этого надо было, чтобы она подписалась на мой. Я заставила свои замерзающие пальцы напечатать нечто, что выдержит испытующий взгляд любого постороннего человека.

Вот что в итоге гласил мой первый твит: «Привет, Лара. Это Айрис. Надеюсь, у тебя все хорошо. Если ты увидишь это сообщение, не могла бы ты мне ответить? Я знаю, что ты невиновна».

Я хотела сначала упомянуть Таиланд, но, поскольку мой твит технически был открыт для публики (хотя я не могла представить, чтобы кто-нибудь заглянул в мой аккаунт и прочитал это сообщение), я не стала этого делать. Я решила приберечь это для частной переписки в том невероятном случае, если она произойдет.

Я встала и зашагала. Я не собиралась покидать парк, но неподвижно сидеть было холодно. Мои пальцы уже побелели и начали неметь. Я быстро прошла на середину моста и посмотрела на воду, наполовину замерзшую. Мне вспомнился Холден Колфилд[59], который задавался вопросом, куда деваются утки из Центрального парка, когда весь пруд замерзает. Утки в Сент-Джеймс-парке стоически ютились на незамерзших участках и держались как обычно, но, должно быть, чувствовали себя несчастными. Судя по их утиным физиономиям, они изо всех сил храбрились.

«Над пропастью во ржи» – любимая книга Лори, а это – его любимый парк. Он любил его, потому что парк был маленьким, но богатым – «дистиллированным», как Лори его называл.

Иногда, бывало, мы стояли на мосту и кормили уток. Он никогда не разрешал мне приносить хлеб. «Это ужасно для них, – говорил он. – Почему, черт возьми, люди думают, что уткам нужен хлеб? Какую пользу может принести диета из обработанных углеводов существам, которые живут в воде и едят водоросли? Зачем кого-то, кто кормится зеленью и живым белком, пичкать сахаром, солью и консервантами?» Лори тщательно собирал паек для уток, где содержались кусочки бекона и пакетики богатых биогенными веществами зерен, которые он покупал в зоомагазине возле своего офиса. Отчасти поэтому я его так любила.

То были наши счастливые времена. Мы жили в западном Лондоне, и все было прекрасно. И я бы никогда не могла представить нас такими, какими мы стали в последние несколько лет: прячущимися от мира, бледной тенью тех нас, какими мы были когда-то.

Я топала по тропинкам и по траве, слоняясь по парку без особой цели. Мне нравились розовощекие дети, бегавшие вокруг и взволнованные предчувствием пришествия снеговиков. Мне также нравилось смотреть на людей с Уайтхолла в их деловых костюмах. Они спешили мимо, и над их дорогими пальто все еще витал дух их важной службы. Они приносили в парк маленький ореол политики и явно считали, что парк должен быть благодарен.

– Вот и вы, – произнес Алекс. Я подняла глаза и увидела его. Он возвышался надо мной, высокий и немного странный, улыбаясь слегка нервной улыбкой.

– Вот и я, – согласилась я, отступая в сторону. Хотя я пришла сюда, чтобы встретиться с ним, он появился в каком-то смысле неожиданно.

Мы помолчали. До сих пор морозило. Снега все не было.

– Значит, вы все-таки приехали, – сказала я наконец и зашагала. Алекс зашагал вместе со мной. Теперь он выглядел более легкомысленно, чем прежде: оказалось, что полицейский в нерабочее время – совершенно другой человек. Если бы я не знала, что Алекс – детектив-констебль, я бы подумала, что он занимает куда менее серьезную должность. На нем были джинсы и ярко-красный джемпер с узором, похожий на рождественский и довольно стильный. Куртка у него была пуховая, в альпинистском стиле, которую сама бы я никогда ни для кого не выбрала, но по поводу которой тут же испытала зависть из-за ее явной теплоты.

– Да, – отозвался Алекс. – Путь неблизкий, но все прошло нормально.

– Мне нравятся ваши сапоги, – призналась я. – Похожи на ковбойские, верно? Как у рок-звезд.

Эти слова его порадовали.

– Я купил их в магазине подержанных вещей, – признался он. – Я не был уверен, что они мне подходят, но все равно купил. И оказалось, это самая удобная обувь, какая когда-либо изготавливалась человеческими руками, так что покупка была удачной.