– Ох, и не говорите! Хорошо, я хоть основные бухгалтерские документы и бывший сейф инспектора по кадрам у себя храню. А с другой стороны… Давеча налоговая пришла – где то, где это? Раньше мы бы, дураки дисциплинированные, им все как на блюдечке предъявили, да еще потом получили штраф за какую-нибудь ерунду. А теперь? Не знаю, говорю, спросите у директора! Где директор? В бегах! Вот и номер уголовного дела имеется… Потыркались туда-сюда, носами поводили – и уехали восвояси. – Она непроизвольно чуть понизила голос: – Знаете, я считаю, что этот жулик специально тут все с ног на голову поставил. Чтобы запутать и чтобы концов не нашли!

– Вероятно, – задумчиво покачал головой оперативник. Он уже убедился, что старинный рецепт «на нет – и суда нет» в большинстве случаев действует безотказно.

Начальник ОБЭП рассказывал как-то молодым сотрудникам о лихой буфетчице времен его «застойной» молодости. О том, как она в момент объявления контрольной закупки с ходу опрокинула на внештатников три подноса с приготовленным на продажу фальсифицированным, разбавленным до неприличия яблочным соком. И – что? Ограничились извинениями за «испуг» и «неуклюжесть». Даже за мелкое хулиганство привлечь не удалось, не говоря уже об уголовно наказуемом тогда нарушении правил торговли.

Да и теперь для коммерческой структуры, попавшей в поле зрения налоговых органов, госбезопасности или милиции, уничтожение текущей финансовой документации или грамотно обставленная имитация кражи зачастую являются единственным шансом выжить в прямом и переносном смысле.

Существуют, конечно, методики банковского контроля и встречные проверки выявленных партнеров засветившейся фирмы – но это уже, как говорится, не смертельно. Во всяком случае, даже возбужденное по таким фактам уголовное дело судебной перспективы не имеет и без труда обрушивается грамотными высокооплачиваемыми адвокатами.

– Так что же – совсем ничего не найти?

Тамара Степановна виновато пожала округлыми плечами:

– Я попробую, конечно. Не так, как раньше: раз-два – и готово, но вдруг повезет? Смотря, что вам нужно.

– Видите ли… Не знаю!

– Денис Валерьевич… – покачала головой женщина, глядя на опера уголовного розыска так, как смотрят пожилые няньки на заигравшихся в казаки-разбойники ребятишек.

– Честное слово! – В общем-то, Нечаев сначала не собирался посвящать собеседницу в свои планы. Но поскольку планов, как таковых, не имелось, а вместо них в голове теснили друг друга обрывки неоформившихся догадок и воспоминаний, он решил не темнить: – Вы про взрыв на улице Павловича слышали?

– Разумеется! – Учитывая, что место трагедии от гостиницы отделяло всего несколько кварталов, это было вовсе не удивительно.

– Там погиб отец той самой Олеси Лукашенко, которая в прошлом году, у вас в номере…

– Господи!

– Более того. До прессы еще не дошло, но все равно они скоро пронюхают… Между нами, ладно?

– Ну конечно, – понимающе сдвинула брови Тамара Степановна.

– Этот Лукашенко… Он и есть виновник взрыва. У него под одеждой висела бомба, самодельная. Что-то сработало – и самого в клочья, и народ вокруг!

Реакция оказалась несколько неожиданной:

– Надо же! Лукашенко? А с виду приличный мужчина…

– Он что – был здесь?

– Да, конечно.

– В тот самый день? Или раньше? – Не успев толком оправиться от полученного известия, Нечаев уже сделал охотничью стойку.

– Раньше! – отрицательно покачала головой Тамара Степановна. И окончательно лишила оперативника иллюзорных надежд на сенсацию: – Еще тогда, в прошлом году… Он же за вещами покойной дочери приезжал, которые у нас под сохранной распиской оставались.

– A-а… Верно, – Нечаев припомнил, что сам же и договаривался с администрацией гостиницы о том, чтобы не таскать туда-сюда нехитрый багаж, оставшийся в номере после того, как тело увезли в морг.

– Все было сделано как полагается. Дело ведь вы тогда закрыли?

Нечаев был уже не настолько пижоном, чтобы цепляться к юридическим формулировкам:

– Да, конечно. Материал прекращен за отсутствием события преступления, в возбуждении уголовного дела отказано.

– Мы так и поняли, – не стала спорить женщина.

– Но это уже было без меня.

И Денис рассказал, как его внезапно откомандировали черт-те куда. Как, вернувшись, он узнал, что проверка по факту смерти гражданки Лукашенко Олеси Ивановны закончена в строго определенные законом сроки. Как сразу же навалилась куча неотложных дел, глухарей и заявлений от граждан…

– А от чего она все-таки умерла?

Нечаев пожал плечами – а следует заметить, что этот жест неуверенности и неопределенности постепенно становится неотъемлемой принадлежностью русского характера и образа жизни:

– Причина смерти вскрытием установлена не была. Я не читал заключения патологоанатома, но со слов того парня, который «списывал» материал, – она случайно передозировала лекарства. Помните – на тумбочке, рядом с кроватью?

– Да, адельфан! Верно?

Оставалось только в очередной раз подивиться непостижимой для сильного пола избирательности женской памяти: детали своего и чужого туалета, оплошности конкуренток, рецепты и все, что связано с медициной, она удерживает легко и надолго.

– Абсолютно верно! Так что в тот момент мне не до Лукашенко было. А сейчас сунулся в канцелярию – все «отказники», то есть материалы, по которым отказано в возбуждении уголовных дел, переданы на плановую проверку в порядке надзора в прокуратуру.

– Ничего. Вернут же?

– Вернут. – Нечаев задумался: – Да, адельфан… Я потом посмотрел – действительно, очень сильный препарат. Понижает давление.

– Господи, что творится! В мое время молодежь о гипертонии даже не слышала… – Тамара Степановна дотянулась до ключика, воткнутого в скважину сейфа, и кабинет огласился пронзительным скрипом давным-давно не смазанного замка.

– О, теперь такая статистика – даже тридцатилетние мрут, как мухи. Вот, наши ребята тут недавно выезжали на уличный труп…

Слушая, что говорит собеседник, сидящая напротив Женщина перебирала извлеченную из сейфа картонную папку. Денис успел мельком разглядеть в правом верхнем углу начертанные выцветшим от времени фломастером слова: «Камера хранения». Наконец она добралась до нужного документа:

– Ну вот – это наш экземпляр! В полной, так сказать, целости и сохранности.

– Просто нет слов… – Оперативник взял из рук Тамары Степановны заполненный аккуратным почерком листок – акт о приеме вещей в камеру хранения гостиницы «Рубеж». На обороте имелась собственноручная расписка Ивана Тарасовича Лукашенко с его полными паспортными данными в получении вышеперечисленного без претензий к администрации. – Да вы просто чудо!