– Так.

– Тогда зачем они убили мою семью и приехали сюда убивать меня? Не вяжется как-то.

– Ну, это как раз более или менее понятно – сохранение Силы. Ритуал пробуждения не только пробудил память предков, но и Сила умерших твоих предшественников тоже окончательно перешла к тебе. И это уже не легенда, а факт.

– Так ты что же, считаешь, что двоедушники убили отца и бабушку именно для того, чтобы вся сила моей семьи сосредоточилась во мне одном?

– Это было бы логично.

– Тогда почему они пытались убить меня?

– Может, и не пытались. Может, старательно имитировали нападение, чтобы ты, защищаясь, задействовал свои способности на полную катушку и окончательно нарушил баланс.

На несколько секунд я просто немею. Вот это новости сельской жизни! Конечно, остается оговорка «если верить легенде», но все складывается так, что не верить как-то не очень получается.

– И что же мне теперь делать? Сложить лапки и покорно позволить себя убить, чтобы этот чертов баланс, не дай бог, не нарушился?

– Нет, конечно! – возмущением звучал не только голос Дарьи, но и струны. – Во-первых, я не верю в Несущего Тишину и его связь с арфистами. Да, возможно, некий сильный демон и впрямь рвется сюда, но притягиваешь его не ты, и все искажения в Изнанку вносит его появление, а вовсе не твоя Сила. А во-вторых, мы просто будем действовать несколько осторожнее и попробуем справиться с двоедушниками, не пуская в ход твою тяжелую артиллерию.

– Это как раз несложно, – пожимаю плечами я. – Не имею ни малейшего понятия, как пустить ее в ход.

– Вот и прекрасно! – воодушевляется Дарья. – Теперь тебе надо немного отлежаться, а когда будешь готов, позвони мне, и мы немного поохотимся.

15 июля

На восстановление мне потребовалось меньше времени, чем ожидала Дарья и даже я сам. На следующее утро я уже чувствовал себя готовым к труду и обороне… или к нападению, как пойдет. Выписать меня согласились не сразу – мой боевой вид на врача впечатления не произвел и пришлось воздействовать на его струны. Набирая номер Дарьи, я подсознательно готовился к тому, что она вновь будет недоступна и разговора с ней придется ждать черт-те сколько, однако на сей раз она ответила сразу, будто только и ждала моего звонка. И не только ответила, но уже через час была у больницы.

И вот мы уже едем с ней на машине к моему дому. Впервые, кстати, вижу Дарью за рулем, и это вызывает во мне когнитивный диссонанс: сам не знаю почему, но я думал, что ведьма такого уровня должна перемещаться каким-то другим способом: не знаю там – телепортацией, левитацией или прокладывая короткие туннели через Изнанку, когда вместе с кем-то. Может, она что-то такое и умела, только не желала без необходимости тратить на это силы, особенно теперь, когда предстоял, похоже, нешуточный бой. И еще кое-что вижу впервые: вместо обычного для нее красивого платья и босоножек – черная футболка с формулой кофеина на груди, джинсы и кроссовки. Совсем другой образ. Оно и понятно – для драки удобство важнее красоты, но все равно непривычно.

– Мы едем ко мне? – спрашиваю я.

– Да.

– Почему? Разве мы не должны искать Полтавского и его помощницу?

– Зачем? Думаю, они сами тебя ищут. А где логичнее всего тебя искать, кроме как дома? Уверена, они хорошенько подготовились, навели справки и адрес твой выяснили. Так что теперь сидят или в самой твоей квартире, или где-то поблизости, с нетерпением ожидая твоего возвращения.

– Значит, будем штурмовать мою квартиру?

– Ну зачем же штурмовать? Ключ ведь у тебя есть?

– Конечно.

– Вот и войдем спокойно через дверь… только через Изнанку.

– И ты думаешь, они к такому ходу будут не готовы?

– Если даже будут готовы, меня с тобой они всяко не ждут, так что…

Дарья не договаривает, видимо, полагая остальное само собой разумеющимся. Я бы не был на ее месте так уверен в нашем преимуществе, если только в ее рукаве нет козыря, о котором она не пожелала упомянуть. Впрочем, аквамариновая струна ее звучит так, что глупо сомневаться в ее честности и открытости. Да и к чему скрывать что-то от союзника, с которым ты вот-вот будешь биться плечом к плечу?

– Да, еще одно, – спохватывается Дарья. – Давай договоримся сразу: Полтавского надо взять живым. С его спутницей можно не церемониться, но его я хочу допросить. Как знать, может, многие вопросы, которые нас сейчас мучают, тогда отпадут сами собой.

Несколько секунд я колеблюсь. Слова Дарьи звучат очень разумно, но сама мысль о том, чтобы оставить в живых этого злого гения моей семьи, вызывает инстинктивное чувство протеста.

– Против допроса я не возражаю. – Мой голос звучит ровно, несмотря на бурлящие эмоции. – Но потом… я хотел бы… окончательно решить проблему с ним.

Дарья бросает на меня острый взгляд, и ее струны говорят, что она мою позицию понимает и разделяет. Но все же считает нужным сказать:

– Володя, если это месть…

– Не месть, – снова не даю я ей закончить. – Вернее, не только месть. Полтавский дьявольски опасен, и мы с тобой оба знаем, что он не успокоится. А раз так…

– Раз так – он умрет. – Теперь уже очередь Дарьи заканчивать мою мысль. – Это будет и разумно, и справедливо. Но только после допроса.

– Договорились. – Мы скрепляем соглашение рукопожатием.

Какое-то время едем молча, а потом неожиданно просыпается мой телефон, мелодичным треньканьем извещая о том, что пришла эсэмэска. С некоторым удивлением достаю мобильник и открываю сообщение.

Дарья периферийным зрением видит мое застывшее лицо и просит:

– Прочитай вслух.

– «Домой не ходи – охотники в засаде», – читаю я медленно. – Подписи нет, номер не определился.

Дарья тихо цокает языком и качает головой.

– Мне это не нравится.

– Мне тоже. Это что, антиопределитель?

– Или магическое воздействие. Думаешь, автор тот же, кто присылал тебе загадочные сообщения?

– А кто же еще? Неизвестный доброжелатель.

– Хорошо бы, – неопределенно роняет Дарья и умолкает, кажется, полностью погружаясь в процесс вождения.

Я вопросов не задаю: вряд ли Пробуждающая сейчас скажет мне что-то определенное – сама, наверное, не знает, но по звучанию ее скептицизм читается на раз. Мы оба молчим, пока машина не сворачивает на Средний проспект Васильевского острова.

– Через два квартала будет «карман». Машину лучше оставить там – ни к чему светиться перед самым домом.

Дарья кивает. В словах нет нужды. Она выглядит и звучит сурово сосредоточенной. У меня внутри все сжимается в комок – только сейчас полностью осознаю, что предстоит битва насмерть… и неожиданно даже для себя улыбаюсь.