Уже дважды командование волфов подтягивало последние корабли из соседних систем. Небольшие отряды корветов и переоборудованных в военные суда кораблей выходили на границах системы из режима варп-полета и бросались в самоубийственные атаки. Обратно, на свои военные базы, никто из них не вернулся.

Требования тактики боевых действий едины для всех разумных рас. Прикрывшись плотным облаком металлической пыли, которая надежно скрывала зависшие над экватором планеты корабли от радаров противника, союзники готовились к бомбардировке поверхности. Церемониться с врагом никто не собирался. Радиоактивный пепел Нового Иерусалима и Дальнего форпоста стучал в сердца людей.

Для бомбардировки русские привезли еще ни разу не проверенную в бою новейшую экспериментальную разработку. О недоработанной конструкции буквально кричали острые углы, выпиравшие из переоборудованного грузовоза, но главное – она работала. В колоссальной туше пряталась компактная термоядерная электростанция с электромагнитным ускорителем, способным разгонять железные глыбы весом в несколько тонн до гигантских скоростей. Только потом, когда будут подавлены системы противокосмической обороны, разбомблены все выявленные военные и промышленные объекты, а города превратятся в пыль, на планету ступит ботинок космодесантника.

Крюгер, молчаливый, с прямой офицерской осанкой, был там, где и полагалось находиться командующему флотом при штурме вражеской планеты: на командном пункте флагмана русского флота. Расположившись на кресле перед пультом главнокомандующего, он бесстрастно, словно не живой человек, а биоробот, рассматривал изображение на мониторе.

Далеко внизу висела голубая громадина планеты, частично закрытая белоснежными тучами. Там, где заканчивалась тонкая вуаль атмосферы и начинался космический вакуум, продолжался бой. Тысячи выпущенных флотом дронов встречались с вылетавшими из глубин атмосферы ракетами противокосмической обороны и кружились в смертоносной карусели. На фоне безжалостной черноты космоса летели густые облака разогнанной до космических скоростей шрапнели, бесшумно вспухали огненные бутоны – термоядерные и аннигиляционные взрывы. Они казались совсем не опасными, но это было не так: температура плазмы в эпицентре достигала сотен тысяч градусов. Вакуум, казалось, дрожал под потоком хлеставшего его гамма- и нейтронного излучения. «Пожалуй, пора!» Глаза старого офицера слегка сузились, бледные губы раздвинулись в волчьем оскале.

Повернувшись к сидевшему слева офицеру-оператору с полуседой головой, он приказал абсолютно спокойным и от этого еще более страшным голосом:

– Начать бомбардировку!

– Есть! – четко отрапортовал тот, в глубине его глаз на миг появилось странное выражение то ли сожаления, то ли радости, и еще через миг приказ ушел на переоборудованный грузовоз.

Глубоко в его недрах термоядерная электростанция отдала энергию в электромагнитную катапульту. Разогнанный до скорости нескольких тысяч километров в секунду рукотворный металлический метеорит почти мгновенно преодолел тонкий слой атмосферы, оставив после себя сверкающую нить раскаленной плазмы, в которую превратился и снаряд, и воздух по его пути к поверхности. При этом снаряд потерял несколько десятков процентов массы, но это было уже не важно.

На юге от столичного города волфов, там, где стоял прикрывающий его дивизион ракет противокосмической обороны, вспыхнула яркая, но такая маленькая для наблюдателя из космоса звездочка. Формула Эйнштейна E = mc2 справедлива для любой части Вселенной, а рукотворные метеориты падали с огромной скоростью, благодаря чему, когда они врезались в планету, выделялась энергия, сравнимая с энергией ядерного взрыва.

Ракетчики погибли мгновенно, испарились в яростной вспышке температурой десятки тысяч градусов, а для тех, кому не повезло находиться рядом с базой, начался собственный конец света.

Волф по имени Фатх служил руководителем роботизированного кафе в окрестностях базы. Место хлебное: и сами ракетчики, и их жены с детьми любили посещать в свободное время недорогое заведение. Все изменилось, когда на планету напали подлые голокожие. Посетителей стало заметно меньше: часть населения переселили в подземные убежища, но Фатху не досталось места среди счастливчиков. Убежищ для всех не хватало, их предоставляли только самым ценным специалистам. Посетовав на злых и себялюбивых вождей кланов, он положился на волю изначальных богов и продолжил работу, ограничившись приказом роботам-официантам выкопать рядом с входом в кафе большую яму и перекрыть ее плитой из пластикобетона. Хоть какое-то укрытие.

Фатх встречал на улице гостей, проживавшую в соседнем городке пожилую пару, когда земля, словно живая, дернулась из-под ног; он упал, но тут же вскочил; горизонт по правую руку озарился ослепительным светом, ярче чем от солнца. На миг он застыл в изумлении. Что это? Откуда свет?

Выручило его то, что он всегда быстро соображал. Когда над верхушками деревьев взошло новое солнце, он уже со всех ног бежал к импровизированному убежищу. К спине словно приложило раскаленный утюг. Пронзительно взвизгнув, он рухнул в убежище и, сорвав с себя тлеющие остатки рубашки, скорчился на самом дне.

Мир вокруг превратился в море огня, подобное тому, в каком изначальные боги топят души грешников. Доставшийся от далеких животных предков чувствительный нос забили отвратительные запахи горящей плоти и обугленного пластика.

– А-а-а! – взвыл Фатх: это было больше, чем он мог вытерпеть.

Через несколько мгновений свет стал меркнуть, и он осмелился выглянуть наружу. На горизонте на глазах разрастался вширь, стремительно подымаясь в стратосферу, гигантский гриб огня. Он попытался прикинуть, что взорвалось, но так и не смог решить, что это; ясно было одно: рвануло на базе ракетчиков. И в этот момент ударная волна с размаху ударила его о противоположную стену убежища, жуткая боль пронзила тело. В последний момент, перед тем, как сознание, а потом и жизнь покинули Фатха, промелькнула мысль: «Проклятые голокожие!»

Каждые несколько секунд новый снаряд молниеносно пробивал укрытую темной пеленой атмосферу планеты. Аэродромы и космопорты, ракетные базы, склады оружия массового уничтожения, военные и гражданские заводы превращались в прах и обугленные останки. На исходе суток орбитальной бомбардировки к командующему земным флотом по открытому радиоканалу обратился царь-солнце с просьбой о переговорах.

Прислонившись затылком к стене курительной комнаты, Крюгер жадно курил; едва слышно гудел вентилятор в трубе воздуховода. Подхваченная мощным потоком воздуха струйка ароматного дыма, постепенно рассеиваясь, плыла вверх. Задумчивый взгляд бродил по большому круглому монитору, имитировавшему иллюминатор. Проплывавший внизу непроницаемый для взгляда грязно-серый шар совсем не походил на нежно-голубую, с синью океанов и морей, с желтизной континентов с вкраплениями темно-зеленых пятен лесов и полей, планету, какой она была совсем недавно. Суточный обстрел поднял в верхние слои атмосферы миллионы тонн пыли и дыма, закрыв солнце, превратив день в глубокие сумерки. Страшно подумать, что сейчас творится на поверхности планеты.