Блестящая противолазерной броней первая линия волфов была поистине красива той особенной красотой ужаса и смерти, присущей совершенным творениям. Во все времена разумные, опровергая собственную разумность, основные усилия прилагали к совершенствованию не мирных орудий труда, а средств для убийства. Повинуясь невидимому сигналу, вражеские корабли двинулись навстречу первой линии союзного флота.

Несколько томительных минут – и космос словно взорвался. Вражеские носители изрыгнули плотные тучи дронов и ракет, блеснули вспышки невыносимо ярких залпов лазерных орудий линкоров, застыли первые не успевшие сманеврировать аппараты союзников. Пространство расцвело выпущенными постановщиками помех разноцветными облаками. Повинуясь машинному интеллекту и приказам людей и инопланетян, дроны и торпеды, хаотично маневрируя, ринулись навстречу друг другу.

Они встретились приблизительно на полпути между враждующими флотами. Миллисекунда – и угольно-черный космос расцвел огненными бутонами ядерных взрывов, понеслись навстречу врагу облака разогнанной до космической скорости шрапнели. Лишь малая часть аппаратов прорвалась дальше, пытаясь поразить главные цели: рычащие электромагнитными орудиями ближнего рубежа обороны обитаемые корабли. Еще считанные секунды – и в рядах противников расцвели вспышки ярче тысячи солнц, став причиной выхода из боя десятков кораблей. Облака шрапнели прошибали насквозь, калечили корабли, превращая их в мертвые, истерзанные куски металла и пластика. Спасательные капсулы отрывались от еще недавно красивых, словно гоночные болиды, кораблей и с предельной скоростью устремлялись в тыл.

В ожесточенном встречном сражении полегли первые ряды легких кораблей людей и биин-арапо. Следующие яростно схватились с волфами, сражавшимися яростно и бескомпромиссно. Грозным козырем, выложенным на стол противником, стали линкоры волфов. Часто сверкали лазерные лучи, один за другим выбивая легкие корабли союзников. Охваченные судорогой пальцы пилотов дрожали на сенсорных панелях пультов управления, корветы метались в отчаянной попытке уклониться от лазерных орудий волфов, укрывались за выпущенными постановщиками помех тучами металлической пыли или за мертвыми собратьями. Многим это удавалось, но все больше кораблей союзников, пробитые, словно ударом шпаги, лазерным залпом, замирали.

В боевых отсеках кораблей дрожали от ненависти экипажи второй и третьей линии союзного флота. На месте их удерживал приказ. Люди страстно желали мести, и это наконец случилось. Невзрачный корвет с трехцветным знаменем Индийского социалистического союза на корме сумел подобраться поближе к добивавшему земной корабль линкору. Удар был внезапен: яростно сверкнула вспышка ядерного распада, и казавшийся неуязвимым вражеский линкор исчез, испарился. Через миг и человеческий корвет получил свое – облако шрапнели в упор – и разлетелся осколками металла, пластика и мертвыми телами экипажа.

Противники потеряли практически равное число легких кораблей, но уничтожить вражеский линкор людям удалось лишь несколько раз.

Избиваемые линкорами волфов легкие корабли людей и биин-арапо дрогнули под страшным натиском: никакое мужество, никакая стойкость не могли выдержать избиения настолько превосходящими силами. Сначала побежали эскадры кораблей Англосаксонской федерации и Конфедерации Европейского союза, а вскоре дикое смятение охватило и остальные экипажи первой линии союзников; последними поддались панике отчаянные биин-арапо.

Разгромленные эскадры в полном расстройстве повернули в тыл, в сторону второй линии, в погоню за ними бросились главные силы вол-фов. Они были уверены: сражение выиграно. Единственным препятствием между главными силами волфов и второй линией союзного флота стала узкая полоска пространства, где все еще продолжали самоубийственную карусель дроны и ракеты. На каждый дрон союзников навалились два-три аппарата волфов, угольную черноту космоса часто полосовали лазерные лучи линкоров, прожигая корпуса дронов союзников. Ожесточенное сопротивление продолжалось недолго. Преодолев его, широкий клин вражеских сил, возглавляемый самыми мощными линкорами – такое построение когда-то называли «свиньей», – вонзился в центр союзного флота. Вновь на всю мощность, так что едва успевал охлаждаться хладагент в кожухах охлаждения, засверкали яркие прочерки лазерных лучей, вновь закружились в собачьей свалке корветы, пронзили пространство облака шрапнели и хищные стаи дронов. По замыслу волфов, задача центра – прорваться сквозь строй и ударить сзади по флангам союзников.

* * *

Великий Сунь Цзы, тысячи лет тому назад живший в государстве Хань, учил: «Если знаешь противника и знаешь себя, сражайся хоть сто раз – опасности не будет; если знаешь себя, а его не знаешь – один раз победишь, а другой раз потерпишь поражение; если не знаешь ни себя, ни его – каждый раз, когда будешь сражаться, будешь терпеть поражение».

Этот закон Сунь Цзы универсален и применим к любым конфликтам любых эпох: от столкновений племен каменного века до звездных войн галактических империй. Нечто похожее сформулировал великий учитель волфов клана Лао по имени Гуан-Лао: «Если ты не знаешь противника, то рискуешь потерпеть поражение».

При подготовке сражения волфы учли все, кроме того, что на пути атакующих линкоров окажутся безбашенные русские. Столько раз они собственными руками уничтожали свое государство и столько раз проявляли чудеса смелости и беззаветного служения Родине, что это, наверное, стало национальной традицией.

Гвардия… она была всегда, сколько существовали на Земле государства и войны. Речь идет не об изукрашенных и изнеженных, блистающих диковинными доспехами или формой полках, которые сильны лишь в устройстве дворцовых переворотов и красовании перед любовницами и женами, кто лишь по недоразумению называется гвардией. Не о преторианской страже римских цезарей или блистающих золотом «бессмертных» персидских царей. Истинная гвардия, какими бы ни были мотивы: защита Родины, рыцарский гонор, воинское братство, алчность или что-то иное – это прежде всего честь.

– Гвардия умирает, но не сдается!

Именно эти слова начертаны на памятнике генералу Камброну, участнику битвы при Ватерлоо, в которой погибла старая гвардия Наполеона, его «ворчуны». Погибли, но на предложение спасти собственную шкуру выплюнули короткое и емкое: «Merde!» – ДЕРЬМО!

Они погибли, но «Гвардия умирает, но не сдается!»

Так родилась легенда. Легенда о погибающей, но не сдающейся гвардии.

Судьба России была таковой, что множество ее сынов, даже не называясь гвардией, были ею: истинной гвардией, гвардией духа. И гремел через тысячелетия существования страны призыв князя Святослава: «Да не посрамим земли Русской, но ляжем костьми, ибо мертвые сраму не имут. Если же побежим – будет нам стыд. Не отступим, но станем крепко. Я пойду перед вами – если моя голова падет, тогда делайте что хотите».

Несутся по кровавому Аустерлицкому полю навстречу многократно превосходящему врагу восемьсот блестящих кавалергардов, сыновей цвета петербургской аристократии, давая время спасти отступающую русскую армию. Насмерть стоят суворовские чудо-богатыри. Выхаркивая после химической атаки остатки легких, бросаются на немецкий ландвер в самоубийственную атаку защитники крепости Осовец, и пораженные таким героизмом немцы бегут. Умирают, но не сдаются моряки крейсера «Варяг», и сквозь столетия гремят бессмертные слова: