Но она суетится. Она из тех, кто успокаивается, только когда все в сборе, или нашли свои места, или выполнили свою часть общего проекта.

– Uncut вот-вот выйдут, – кричит она. – Надеюсь, они успеют.

– Расслабься, все в порядке.

Они стоят почти вплотную друг к другу, взятые в живое кольцо, и он ухмыляется, пританцовывая на месте, в то время как она прижимает к себе сумочку и взглядом выискивает в толпе тех, кто похож на отбившихся от компании. Она никогда не встречалась с Люси, Эдрианом или Джулс, поэтому сама не знает, кого пытается найти.

Звучит приглушенное объявление. Цвет огней меняется от фиолетового к голубому. Толпа аплодирует и ликует. Да, это место явно не для коротышек. Она ничего не может разглядеть.

– О, нет. Они же пропустят начало.

– Наверное, что-то случилось. Давай просто посмотрим, – успокаивает он.

И почему она переживает за его друзей, если даже ему все равно? Группа Uncut исполняет несколько знакомых песен, и Аннабель расслабляется, растворяясь в музыке. Боже, ну как же здесь жарко! Аннабель снимает джинсовую куртку и завязывает ее на талии. Очень скоро и футболку хоть выжимай, да и у Хищника спина мокрая, но, кажется, он не обращает на это внимания. Толпа разрастается и толкает их к центру. Теперь она стоит перед ним, и он обхватывает ее руками.

– Я такая потная.

– Мне нравится.

– Наверное, внизу прохладнее.

Время от времени ей удается разглядеть сцену и певца – узкобедрого, длинноволосого. Сверху толпа выглядит как голубой рой пчел.

Хищник совершает какие-то телодвижения у нее за спиной, и она тоже не стоит на месте; под такую музыку нельзя не танцевать. Все вокруг танцуют. В зале жарко и душно и воздух пропитан отвратительными запахами хот-догов, потных тел и пива. Пол под ногами липкий. Это называется: никакого алкоголя? Да здесь, наверху, на полу больше алкоголя, чем внизу в стаканах.

Аннабель готова на все за глоток холодной воды. Но, несмотря на духоту, липкий пол, вонь, толпу и оглушительный грохот, ей весело. Музыка и атмосфера дарят ощущение свободы, которой ей так не хватает в обычной жизни. Она больше не печется о его друзьях. Она чувствует тело Хищника сзади, и ее это не смущает. Ей это нравится. Он – единственный знакомый в этом улье тел. Ей уютно в его объятиях, и она смело откидывается назад, прижимаясь к нему потной спиной. Они отлипают друг от друга лишь на мгновение, чтобы поаплодировать музыкантам и повизжать вместе с толпой, а потом он снова обвивает ее руками.

Концерт, должно быть, близится к концу, но у нее кружится голова. Здесь настолько жарко, что вместо воздуха удается глотнуть лишь чужое дыхание.

– Вау, мне надо… – Аннабель одергивает футболку. Волосы у нее влажные от пота – впрочем, как и у него.

– На воздух?

– Да.

– Идем.

«Идем». Это звучит на редкость заманчиво, но выглядит безнадежной затеей. Он берет ее за руку.

– Не потеряй меня, – кричит она.

– Никогда.

Они проталкиваются сквозь гущу тел. Она слышит, как он произносит: «Извините, дайте пройти», и «Эй, мужик», обращаясь к парню, который стоит столбом. Удивительно, насколько уверенно он чувствует себя в этой среде. В нем нет и следа неловкости или смущения, он не пытается под кого-то подстраиваться. Может, и его расслабляет музыка? Может быть, он тоже чувствует себя вырвавшимся на свободу, которой не хватает в обычной жизни? Когда они наконец добираются до двери, у нее такое ощущение, будто он вывел ее из-под бомбежки.

Они жадно глотают воздух.

– Мы это сделали! – В ее голосе звучит радость победителя в борьбе за жизнь.

– Стой здесь. Не двигайся. – Он целует ее в щеку и пулей несется через дорогу в супермаркет. Она запрокидывает голову, подставляя ночной прохладе взмокший лоб.

Он возвращается с двумя бутылками холодной воды. Настоящий рыцарь. Он откупоривает бутылку и передает ей. Она с благодарностью пьет воду из горлышка.

– Это лучшая вода за всю мою жизнь, – говорит она.

– Это лучший вечер за всю мою жизнь. Серьезно.

Он пытается уговорить ее зайти в «Молли Мун» за мороженым или поехать в «Капкейк Роял», но это уже будет похоже на свидание, и она понимает, что ей лучше вернуться домой. Он останавливает машину в квартале от ее дома, съезжая на обочину. Собака в соседнем дворе заходится лаем.

– Что ты делаешь?

– На случай, если твоя мама смотрит в окно.

Он тянется к ней и целует. Поцелуй решительный, и ей это нравится. А кому не захочется целоваться после концерта? После громкой музыки, жары и всплеска жизненной энергии?

Но она никого не целовала со времен Уилла, и новый поцелуй всегда необычный: его язык кажется большим и двигается совсем иначе, и она слегка ошеломлена таким внезапным поворотом событий.

Поцелуй заканчивается, и рядом снова он, Хищник. На душе какая-то смута: только что, в «Ноймосе», он казался совсем другим, а теперь все по-прежнему.

– Вау, – произносит она. – Этого не должно было случиться.

– Не должно?

– Спасибо тебе за прекрасный вечер.

– Спасибо тебе за прекрасный вечер.

– Жаль, что твои друзья не смогли прийти. Надеюсь, с ними все в порядке.

– Даже не сомневаюсь. Почему этого не должно было случиться?

– Э-э-э, мы ведь друзья? – говорит она.

– Но не в этот вечер.

И он прав, не так ли? Потому что этим вечером они ни на секунду не чувствовали себя друзьями. Он заводит двигатель и подвозит ее к дому. Когда она открывает дверь машины, загорается верхний свет, и все вокруг становится слишком ярким и резким.

– Я сохраню это навсегда, – шутит он. У него в руках ее недопитая бутылка воды, которой он помахивает.

– Ты грустный парень.

Слова слетают с языка, прежде чем до нее доходит, что он может обидеться. Ведь он такой ранимый. Но он улыбается. А потом вливает себе в рот остатки воды из ее бутылки.

– Гр-р-р, – издает он булькающий звук, как будто полощет горло.

Она морщится:

– Фу.

– Белль, – произносит он.

– Что?

– Просто Белль.

* * *

Все уже спят, когда Аннабель приходит домой. Она рада. Ей совсем не хочется рассказывать, как все прошло, потому что она сама не уверена в том, как все прошло. Есть физическая усталость от бурного веселья, но к ней примешивается что-то еще. Что-то, вызывающее неловкость. Возможно, досада на то, что она ослабила бдительность. Или поцелуй оставил неприятное ощущение. Можно отлично провести время вместе, а поцелуй все испортит.