Не помню толком, как все и произошло. Метнулся на кухню, взял большой нож и к ним в комнату. А Игорек, мой дружок разлюбезный, прислонил мою любаву к спинке кровати и пялит так от души со спущенными трусами. Торопится, падла, боится не успеть, потому что я с минуты на минуту подойти должен. — Рассказ Фариду давался нелегко. Он прищурил свои степные глаза, курнул разок, пустив белесое облачко в потолок, и продолжал так же ровно:

— Тут Галка мне в ноги кинулась, кричит, не убивай, а я уж и совладать с собой не могу. Хотел полоснуть ее сверху вниз, чтобы наверняка. Да, слава Аллаху, удержался, негоже с бабой воевать. А Игорек воспользовался этой заминкой и метнулся мимо меня. За «пушкой», падла, сиганул. У него всегда в кармане «ствол» был, а тут опростоволосился: бабу дрючит в одном месте, а брюки со «стволом» в другом. Я догнал его, ну и пырнул под лопатку, — очень даже просто признался Фарид, безо всяких ноток сожаления. — Сам напросился. Ибрагимов умолк.

— А дальше что?

— Галка поклялась, что никому не скажет. Вижу, что сдержала свое слово.

Ну, а потом кровь отмывала.

— Лопата нужна была для того, чтобы труп закопать? Ибрагимов отрицательно покачал головой:

— Здесь немного по-другому… она нужна была для того, чтобы голову ему отрубить. Обезглавленный труп-то опознать труднее. Приехал я потом на машине.

Вынес с помощью Галки труп и, отъехав подальше, выбросил его в мусорный бак. А потом на следующий день в сводках прочитал о расчлененном трупе. Никто даже и не догадался, кому он принадлежит.

— Это уж точно, — процедил Шибанов. — Невеселенькую историю ты мне поведал. Ну а с головой что сделал-то?

Шибанов поднялся и посмотрел на арестованного сверху вниз. На руках у Фарида были наручники, в крепких пальцах подрагивала сигарета. Он не выглядел сломленным, скорее всего на время укрощенным.

— Здесь все честь по чести, — не без гордости протянул он. — Голову я похоронил и даже молитву прочитал… по-своему.

— Место показать можешь?

— Если уж колоться, то по полной… Отчего ж не показать? Покажу.

Далеко я тоже не стал отвозить, слишком опасно. Зарыл недалеко отсюда, на пустыре, там как раз дом сломали, так что могилка Игорька вышла большая, — с некоторой грустью протянул Фарид.

— А Карась здесь каким боком?

— Ты, гражданин начальник, Карася не грузи, — строго заметил Ибрагимов.

— Он в этом деле ни при чем. Я виноват и за свои грешки сполна отвечаю сам. Я свое обещание выполнил, теперь ты свое должен выполнить и дочь не трогай.

— Можешь не сомневаться, сделаю все, что смогу, — ответил Шибанов.

— Если бы мать была путевая, так хоть присмотрела бы. А так… Шалава, одним словом, — безнадежно махнул рукой Фарид. — Ладно, начальник, уводи меня.

Тошно на душе. Мне все это переварить нужно.

Захар научился просыпаться до звонка будильника ровно за пять минут.

Подобное чувство у него выработалось еще во время учебки. А все оттого, что не очень-то приятно, когда выдергивают тебя из гражданских грез молодцеватым задорным ором: «Рота, подъем!» Это не матушкино нежное поглаживание. Так же было и в этот раз: до трезвона оставалось всего-навсего три минуты. Можно было бы, конечно, не заводить будильник и вовсе, но в этом случае существовал небольшой риск проспать начало рабочего дня.

Захар небрежно стукнул по кнопке и скинул с себя одеяло. Инна тихонько посапывала, приоткрыв слегка рот. Такое впечатление, что губы не нацеловались вчерашним вечером и просили продолжения.

Сейчас Инна выглядела на редкость невинно, и трудно было поверить, что это та самая девушка, что сумела поразить его своей неутомимостью. С каждой встречей она раскрывалась все больше, и душа захлебывалась от ожидания, когда он думал о том, что с ней станется через год, когда она наконец войдет во вкус.

Захар слегка улыбнулся своим мыслям. С первого взгляда все они выглядят тихонями. Ему не однажды приходилось слышать от мужиков, что натурально женщина выглядит только в утреннем свете, едва ли не сразу после пробуждения. Но как только Захар ни всматривался в чистенькое личико Инны, перемен не находил.

Скорее всего, она осталась бы такой же ослепительной, даже если бы перемазалась в саже.

Неожиданно Инна открыла глаза и, увидев склонившегося над ней Захара, улыбнулась.

— Я плохо выгляжу? — Ее голос прозвучал чуть напряженно.

— Ты потрясающая. Если бы ты знала, как я горд, что подцепил такую девушку, как ты. Мои друзья лопнут от зависти, когда тебя увидят. Какие у тебя планы на сегодня?

Инна приподнялась. Красиво очерченная грудь, чуть колыхнувшись, выскользнула из-под легкого одеяла. Такую картинку можно было запросто назвать «Проснувшаяся Венера».

— Собственно, никаких, — пожала она плечами, — Кирсан Андреевич сказал, чтобы я немного отдохнула. — Она хитровато скосила взгляд на Захара, словно хотела подсмотреть, как он отнесется к упоминанию о художнике. И, не отыскав на его лице изменений, продолжала с большим воодушевлением:

— Работы в агентстве тоже никакой не предвидится. Хотя, конечно, нужно туда сходить. Но, честно говоря, я устала от всех этих пустых разговоров. Кто с кем спит, кто сколько заработал, кто какие контракты заключил. Все это так пошло!

— Тогда у меня к тебе есть предложение. — Захар потянулся за рубашкой.

— Какое? — заинтересовалась Инна.

— Я тебе предлагаю остаться у меня.

— Ты что, делаешь мне предложение? — Брови девушки удивленно вспорхнули.

Захар выглядел слегка смущенным:

— А тебе не нравится такой подход к делу?

— Не то чтобы не нравится, но как-то все неожиданно. Ни объяснений в любви, ни букета алых роз. Каждая из девушек представляет себе все это как-то иначе, романтичнее, что ли, а в жизни получается такая банальщина. А должен быть праздник, — капризно сморщила она носик.

— Тогда считай это генеральной репетицией. Инна выглядела аппетитно.

Лакомый кусочек, который непременно хотелось попробовать на зубок. Одеяло сползло с бедра, обнажив мраморную кожу.

Еще минуту лицезрения прелестей — и можно задержаться надолго. Инна, казалось, уловила настроение Захара, одеяло, скомкавшись, упало с постели.

Получилось почти случайно. Захар готов был поверить в это, если бы не лукавая улыбка — девушка звала его к себе.

— Нет! Нет! Нет! Хоть я и сексуальный маньяк… но не до такой же степени! Мне нужно идти на работу… Я могу элементарно опоздать.