Анхоры пришли в бешенство, и вскоре те члены Ордена, что были причастны к организации охоты на ведьм, таинственно исчезли. После этого постепенно сошла на нет и вся средневековая инквизиция. Все более поздние попытки возродить ее уже не имели к Ордену никакого отношения. К этому времени он находился в глубокой опале, будучи объявлен анхорами чуть ли не экстремистской организацией.

После этой экзекуции Святые Отцы присмирели, однако продолжали считать свою политику правильной. По их мнению, единичная неудача, порожденная к тому же чрезмерным фанатизмом простых смертных, совершенно не доказывала ошибочности их основных принципов и методов. С тех пор и наступило охлаждение между Орденом и анхорами, хотя и не всеми. Часть из них (та, что была причастна к созданию этой структуры) продолжала тайно поддерживать орденцев. Этих анхоров Святые Отцы называли Покровителями и подчинялись в основном только им. Тем более что большинство светлых Вторых, равно как и почти все смотрящие, с опаской относились к Святому Ордену и старались пореже подключать его к своим делам. Таким образом, боевое крыло смотрящих стало фактически независимым и львиную долю своих операций проворачивало втайне от анхоров, за исключением, разумеется, Покровителей.

Время шло, но Шестаков практически не приблизился к своей цели, решительно не находя способа подобраться к Э-магу. Использовать близких? Так Логинов теперь крайне редко общался и с родителями, и с сестрой. Любовницу? Тут начал было наклевываться один вариант, причем многообещающий. Вероника Стенина, будучи замужем, не на шутку увлеклась Логиновым. Это неудивительно — если Э-магу женщина нравится и нужна, он ее почти наверняка получит. Муж Стениной являлся тем крючком, на который можно было ее поймать, но Э-маг как-то резко и вдруг порвал с ней всяческие отношения, словно почувствовал что-то. С тех пор с женщинами он больше не сближался. Оставались друзья. Точнее, один-единственный друг — Михаил Тихонов, которому Логинов доверился настолько, что даже посвятил в свою тайну.

Он — крепкий орешек, так что сломать его будет очень непросто. Хотя зацепки все-таки есть. Их целительский бизнес, в сущности, незаконный. А те семь трупов и вовсе пахнут пожизненным для Логинова и десяткой для его соучастника. На этом можно сыграть: вряд ли Тихонов горит желанием попасть в тюрьму. Вопрос один: что окажется сильнее — внутренний стержень Михаила и крепость его дружбы или здравый смысл…

Нет, не так. Слишком грубо и прямолинейно. Действуя таким образом, можно спровоцировать Тихонова на всплеск благородства, самоотверженности или глупости, что в данном случае одно и то же. Он не понимает, на чьей стороне стоит и кого защищает. Тут надо действовать тоньше. Подать ему это блюдо под несколько другим соусом, дабы оно не было таким горьким и противным.

Шестаков заулыбался: в его мозгу начал созревать план.

Пермь, 19 мая 2008 г.

— Валерыч, привет! Как дела?

— Ба, какие люди! Сам Константин Константинович! Привет сибирякам!

— Учти, что батюшке моему наверняка на том свете каждый раз икается, когда меня полным именем величают. Вот уж подсуропил мне имя-отчество!

— Слушай, а ведь мы с тобой уже почти два года не виделись! Приехал бы в гости, что ли.

— Нет, уж лучше вы к нам!

— Вот тебе раз! Это почему так?

— Да все нормально, просто у тебя в Новосиб больше поводов приехать — твоя-то уже здесь.

— То есть как? Хочешь сказать, Алиса в Новосибирске?

— Да, а ты что, не в курсах?

— То-то и оно. Ведь всегда насчет своих командировок шифруется, боец невидимого фронта! А я никак понять не могу — почему? Неужели думает, за ней помчусь? Очень надо!

— Ну на этот-то раз можно и приехать. Заодно бы и повидались. Сможешь на пару дней с работы отпроситься?

— Да я вообще-то отпуск догуливаю… Слушай, что-то ты темнишь, Костян! Случилось чего? Помощь нужна?

— Да нет, дружище, просто действительно давно не виделись.

— Угу. — Валерий сам не знал, почему его веселое и легкомысленное настроение стало куда-то улетучиваться. — С Алиской-то хоть пообщались? Как она там?

— Да не стал я к ней подходить, Валера.

— Не понял…

— Занята она была. Да и не одна.

— Не одна? А с кем и где? — Улыбка окончательно пропала с лица Валерия.

— В том-то и дело. С мужчиной в баре.

— Не сгущай. Алиска не такая. Думаю, это была деловая встреча.

— Может быть. Но я что-то сомневаюсь.

— Почему?

— Дело в ее собеседнике. Личность в нашем городе известная и достаточно одиозная.

— Кто таков?

— Иван Ерохин. Ведет свою колонку в «Сибирском вестнике». «Желтая» пресса. Самый прожженный журналюга из всех, кого я знаю. Наглый и беспринципный тип, а до кучи — большой бабник.

— Так, значит…

— Вот-вот. Я бы не стал тебе ничего говорить, но с ним женщины так просто в бар не ходят. По делам он с ними на работе разговаривает.

— Ясно, Костян. Встретишь меня в аэропорту? Буду у вас ближайшим же рейсом.

— Не вопрос. Только не пори горячку. Конкретного криминала я за ней не видел.

— На месте разберемся.

Новосибирск, 20 мая 2008 г.

Из аэропорта они ехали в машине. Валерий Соболев был мрачен, как грозовая туча. За то время, что прошло с их телефонного разговора до прибытия самолета в Новосибирск, он уже успел основательно накрутить себя и почти уверился в том, что Алиса непременно переспала с этим Ерохиным. Теперь все ее тайны Мадридского двора предстали перед ним совсем в ином свете. Как Соболев ни уговаривал себя насчет презумпции невиновности, успокоиться уже не получалось.

Константин сидел за рулем, искоса поглядывая на каменное лицо друга, и отчаянно жалел, что все ему рассказал. Ну кто его, в самом деле, за язык тянул? Ведь, может, и не было там ничего, а от Валерки теперь только что дым не идет. Блин, как же все неловко вышло!

Молчание нарушил Валерий:

— Ты знаешь, как его найти?

— Знать-то знаю, но что ты собираешься делать? Я же сказал — доказательств у меня нет и сам я ничего конкретного не видел.

— Вот я у него все и выясню.

— Почему бы тебе прежде не поговорить с Алисой? Так будет правильнее.

— Да пытался я! — с досадой произнес Соболев. — Звонил уже раз десять на сотовый, но абонент недоступен, а где ее искать, мне неизвестно. А тебе?

— Тоже.

— Вот видишь. Зато ты знаешь, где искать его. Выходит, выбора у меня нет. Да не дергайся ты — я просто поговорю с ним!

— Может, мне поехать с тобой?