— Нет, нельзя! — возопила леди Райс.

— Но это же все уже позади нас, — сказал Эдвин. — Ведь так? — Он выглядел трусом, который не стоил, чтобы из-за него волноваться.

— Уберите отсюда эту взбесившуюся стерву, — прорычала Антея, но охранник стоял в стороне, не собираясь участвовать в разыгравшейся драме.

— Я настаиваю на моих правах, Эдвин, — сказала леди Райс хладнокровно. — Я настаиваю на надлежащих алиментах и на том, чтобы все было оформлено не позже чем через неделю.

— Никаких прав у нее нет, — сказала Алтея.

Леди Райс плюнула в Алтею. От ужаса Алтея попятилась.

— Она может получить все, что требует, — сказал Эдвин. — Черт, Анджелика, я так сожалею. Ну почему ты взяла и ушла, спряталась? Что с тобой случилось? Мы разобрались бы, так или иначе. Ламберт рассказал мне все.

— Сукин ты сын! — завизжала Антея на Эдвина. — Тебе только она и была нужна. Ты тянул, и тянул, и тянул с разводом. Ты и не собирался жениться на мне, с самого начала не собирался. Ты и этот говнюк Джеллико использовали меня, чтобы привести Райс-Корт в порядок. Ты никогда меня не любил. Ты даже жениться на мне не хочешь. Ты любишь сточную канаву и все, что в ней копошится. Эта женщина плюнула в меня!

Эдвин выглядел растерявшимся, сбитым с толку. Он не слушал, что выкрикивает Антея. Ему было все равно. Посетители подкрадывались поближе. Возможно, это спектакль, устроенный специально для них? Но такие выражения!

— Анджелика? — спросил Эдвин.

— Слишком поздно, — сказала Анджелика.

— Я тебе напишу, — твердо сказала Анджелика. — Обойдемся без адвокатов. Я сообщу тебе мои условия. И я хочу получить назад мои восемьсот тысяч фунтов.

— Я нажму на Джеллико, — сказал Эдвин, — хотя от меня это не зависит. Терпеть не могу говорить о деньгах. А мы не можем быть друзьями?

— Нет, — сказала Анджелика.

— Черт, мне тебя так не хватает, — сказал Эдвин. — Неужели мы не можем встречаться, хотя бы иногда?

— Нет, — сказала Анджелика.

— Это была такая ошибка, — сказал Эдвин. — Мы были счастливы вместе.

Антея в озлоблении занесла руку, чтобы ударить леди Райс по лицу. Охранница в щегольской белой форменной рубашке с галунами тут и там и в плоеной темно-синей юбке удержала ее руку. Другая увлекла леди Райс к двери. Посетители в очереди уставились на нее. Леди Райс полуспустилась-полускатилась с крыльца. А в Большом зале Антея молотила Эдвина кулаками; вид у него был расстроенный и скучающий.

Леди Райс сидела в шоке, в синяках и торжествуя на заднем сиденье машины Рама. Как легко бросить того, кто тебя хочет, и почти невозможно — того, кто не хочет.

— Куда? — спросил Рам.

— В местный универсальный магазин, а куда же? — уныло сказала леди Райс.

И там вопреки протестам Ангел она купила дешевые туфли, самое простое нижнее белье, самые плотные колготки из имевшихся в наличии, полосатую юбочку и черный свитер.

Рам следовал ее указаниям — здесь направо, тут налево и в конце концов повел «вольво» по грунтовой дороге в глубины барлийского леса.

Они вышли из машины, он нес пакеты с покупками. Леди Райс повела Рама по тропинкам в узорах солнечных пятен и устланных толстым слоем сосновой зеленовато-рыжей хвои, глушившей их шаги, к ручью, который каскадом скатывался по валунам, образовывал ниже их заводь и журчал дальше через лес между зарослями камыша.

— Я приходила сюда девочкой, — сказала она и сняла с себя всю одежду, предмет за предметом, глядя на каждый с отвращением.

Сняла она — как он понял только теперь — и парик, который швырнула в кусты. Свои волосы у нее оказались светлыми и очень короткими.

— Извини, — сказала она ему.

— Да ладно, — сказал он. На его взгляд, она выглядела что надо. Фигура крепкая, худощавая, мальчишеская. Он вдруг сообразил, что прежде видел ее наготу по частям, а целиком — никогда. Только эту часть или ту, эту личность или ту.

Он стоял в стороне, не пытаясь помочь ей, чувствуя себя бестелесным дозволенным присутствием — и все: ему чудилось, что она совершает некий обряд и ему лучше не вмешиваться. Она поплескала водой на руку выше локтя, где пальцы Антеи оставили синяки. Затем присела на корточки и умылась, стирая и соскребая с лица макияж; подождала, чтобы вода снова стала прозрачной, чтобы исчезли мутноватые розоватые, зеленоватые завихрения. Затем погрузилась в воду вся; вода была холодная, и она задрожала.

— Что ты делаешь? — спросил он. — Рождаешься заново?

Она кивнула.

— Ты знаешь, почему ты это делаешь?

Она покачала головой, словно вспугнутая этим вопросом, и выбралась на берег. Рам посмотрел кругом, ища, чем бы ее вытереть, и подобрал сброшенный жилетик, но она яростно затрясла головой, и он понял, что для нее ее прежняя одежда полна скверны.

Рам протянул ей сложенный хлопчатобумажный носовой платок, и она обтерлась им, хотя он почти сразу же намок. И надела одежду на влажное тело.

— Тебе на вид десять лет, — сказал он. — А теперь куда мы едем?

— К моей матери, — сказала она.

— Ты прекрасно выглядишь, — сказала Лавендер леди Райс. — Совсем так, как я помню тебя девочкой.

— Беда в том, мам, — сказала леди Райс, — что я себя девочкой почти не помню.

— И неудивительно, — сказала леди Уайт. — Все эти наркотики, весь этот алкоголь и весь этот секс. На твоем месте мне бы совсем не хотелось вспоминать. До того дня, когда ты вышла замуж и ответственность за тебя, естественно, легла на твоего мужа, ты была просто кошмаром для нас всех.

— Но почему ты не поговорила со мной? — спросила Джелли.