В 8 часов дивизии Лорансе и Пакто (корпуса Удино), овладев Мильтейером, Куницем и Пилицем, устремились к Рахлау. Левее сих войск дивизия Жерара, с частью дивизии Фрессине (корпуса Макдональда), направилась к Дараницу и Ришену. Войска русские оборонялись весьма упорно; генерал-майор Энгельгардт был ранен; наконец командир Шлиссельбургского полка полковник Ререн, уступая превосходству неприятеля в числе войск, очистил Дараниц, но продолжал удерживаться в Ришене с содействием посланного ему в помощь Черниговского пехотного полка. Тем не менее, принц Вюртембергский, обойденный с левого фланга войсками Удино, находился в затруднительном положении. Неприятель, оттеснив графа Сен-При, поставил на продолжении линии 2‐го пехотного корпуса батарею, которая, действуя через селение Ришен, осыпала картечью войска принца Вюртембергского. Но в этот самый момент генерал Мелиссино, со своим конным отрядом, стал на левом фланге 2‐го корпуса и выдвинул против неприятельской батареи несколько конных орудий. В то же время князь Шаховской, с 3‐й дивизией, поддержанной частью войск Сен-При, сражался с обычной ему храбростью у селения Ришен, которое несколько раз переходило из рук в руки. Кавалерия генерал-майора Кнорринга, расположенная правее 2‐го пехотного корпуса, поражаемая сильным огнем неприятельских батарей, была принуждена отступить за Клейн-Энквиц. Но вслед затем два батальона дивизии Шарпантье (корпуса Макдональда), наступавшей к Рабицу, отделившись неосторожно от прочих войск, были атакованы у сего селения татарскими уланами и двумя Украинскими казачьими полками, под начальством Кнорринга, и почти совершенно уничтожены; при этой атаке отбито орудие. На левом крыле союзной армии неприятель продолжал подаваться вперед. Успех наступления французов утвердил императора Александра и почти всех русских генералов в убеждении, что главные усилия Наполеона были направлены на этот пункт с целью отрезать союзников от австрийской границы. Граф Витгенштейн изъявлял противное мнение: «Ручаюсь головой, – сказал он Государю, – что эта атака – ложная. Наполеон хочет обойти нас с правого фланга и оттеснить к Богемии». Но один лишь начальник штаба его генерал Довре разделял сие убеждение, и потому союзники не только оставили у Милорадовича подкрепления, к нему посланные накануне, но еще усилили его остальными гренадерскими полками, кроме Перновского и Кексгольмского. Прибытие этих резервов дало возможность левому крылу союзной армии перейти в наступление. Французы, встреченные сильным огнем русских батарей и атакованные постепенно прибывавшими свежими войсками, были принуждены не только очистить селения Пилиц, Мильтейер и Куниц, но и сойти, около полудня, с гор на равнину, где превосходство русских в кавалерии подвергало неприятеля большой опасности35. Маршал Удино посылал к Наполеону два раза с известием, что он не в состоянии удержаться на занятой им местности, и просил о подкреплении его свежими войсками. В первый раз Наполеон не дал ему никакого ответа, а во второй, около 2 часов пополудни, приказал сказать маршалу, «чтобы он действовал по возможности, и что в 3 часа сражение будет выиграно». Удино, предоставленный собственным силам, собрал свои расстроенные войска под прикрытием менее потерпевшей баварской дивизии Рагловича и дивизии Фрессине (корпуса Макдональда). Потери его были весьма значительны, но ход действий на прочих пунктах поля сражения не позволил Милорадовичу довершить поражение опрокинутого неприятеля36.

Еще в 6 часов утра, почти одновременно с открытием канонады на левом крыле союзной армии, замечен был на высотах Бурка густой дым, послуживший Нею сигналом для наступления. В продолжение ночи корпуса Сугама и Лористона стянулись к Кликсу; оставался назади только лишь корпус Рейнье. Передовые войска Нея, овладев еще накануне ввечеру селением Кликсом, начали переходить через Шпрее37. Дивизия Мезона переправилась у Кликса, под сильным огнем батареи, поставленной Чаплицем у селения Салга, между тем как прочие две дивизии корпуса Лористона двинулись через Лейхнам, около двух верст ниже по течению реки. Корпус Нея, под непосредственным начальством генерала Сугама, следовал по нескольким наскоро построенным мостам за войсками Мезона. Генерал Чаплиц, атакованный с фронта превосходными силами Сугама и обойденный справа Лористоном, посланным на Брезу, отступил к Готтамельде для прикрытия с фланга позиции, занятой Барклаем между Мальшвицкими прудами и высотой у селения Глейны (Windmühlenberg ), на которой с рассвета была поставлена батарея из 12 орудий. Неприятель, совершив переправу, двинулся вперед по двум направлениям: Лористон, с дивизиями Лагранжа и Рошамбо

(всего до 10 000 человек), в обход правого фланга позиции союзников, направляясь к Баруту, а сам Ней, со своим корпусом и с дивизией Мезона (всего до 24 000 человек), с фронта против Барклая, в надежде совершенно отбросить его от Блюхера. Для противодействия этим войскам, впоследствии усиленным корпусом Рейнье, Барклай имел всего-навсего 12 000 человек. Большая часть их стояла на высоте Глейны, значительно господствующей над окрестной местностью. Но, так как ему надлежало, с одной стороны, сохранять связь с Блюхером, а с другой – обеспечить армию от обхода с правого фланга, то он принужден был занимать войсками своего корпуса селение Мальшвиц и лес у Готтамельде: таким образом, у него на главной позиции у Глейны оставалось не более 7000 человек.

Между тем император Александр, полагая, что главные силы Наполеона обращены против левого крыла союзной армии, но будучи озабочен докладом генерал-квартирмейстера прусских войск Мюффлинга о возможности неприятельского обхода с правого фланга, спросил у графа Витгенштейна: «Сколько войск у Барклая?», – и, узнав от главнокомандующего, будто бы в Западной армии было 15 000 человек, обратился к Мюффлингу, знавшему в подробности местность поля сражения, с вопросом: «Достаточно ли их?» Получив утвердительный ответ, государь приказал Мюффлингу отправиться к Барклаю-де-Толли и содействовать ему в занятии наивыгоднейшей для обороны позиции. Генерал Мюффлинг, найдя Барклая на высоте у Глейны, в тот самый момент, когда Ней готовился атаковать его, объявил ему волю государя – удержать французов 15 000 человек, состоявшими под его начальством. Барклай не сказал ни слова, но, когда Ней развернул свои силы, простиравшиеся на взгляд до 40 000 человек, русский полководец пригласил Мюффлинга войти с ним в дом мельника, и, затворив тщательно дверь, между тем как неприятельские ядра пронизывали насквозь утлые стены дома, сказал: «Вы полагаете, что у меня 15 000 человек, и Государь думает то же. В такую решительную минуту не могу молчать долее. У меня всего 5000; судите сами, могу ли удерживаться против 40 000 человек? Прошу вас, поезжайте, как можно скорее, к Блюхеру, и просите его, чтобы он помог мне»38. В ожидании подкрепления Барклай, атакованный в 5 раз сильнейшим неприятелем, послал генерала Засса, с резервом своего корпуса, через Бухвальд к Баруту, и приказал Чаплицу отступить от Готтамельде туда же; сам же, с остальными войсками, в числе 3000 человек, отошел, шаг за шагом, к Прейтицу, и, прибыв туда в 9 часов утра, донес государю о своем отступлении, а между тем продолжал двигаться назад к Баруту39.

Император Александр, получив донесение Барклая-де-Толли, и будучи недоволен тем, что войска его так скоро оставили выгодную местность у Глейны, послал ему приказание оборонять вновь занятую позицию до последней крайности.