черт так поздно принес? Распахиваю дверь и тут же ее захлопываю перед носом Василисы. Какого черта?!

— Тебе лучше уехать. Мы все сказали тогда друг другу.

Мой голос не похож сам на себя. Я почти взревел, как раненный медведь. Я так давно её не видел, что побоялся реакции своего тела. Так хотелось придушить это создание, которое душу вынесло и сломало её.

— Я знаю, — соглашается миролюбиво, что совсем не похоже на неё. — Ты высоко забрался. Не так высоко как я, конечно, но тоже засчитывается. Нелегко было отыскать тебя. Пригласишь внутрь? Вечереет, в горах холодно.

Распахиваю дверь и понимаю, что должен пустить ее в дом. На улице слишком холодно, а мне неизвестно с кем она здесь.

— Кто тебя привез? Уже темно.

— Я приехала сама, — пожимает плечами.

Входит внутрь, окидывает взглядом моё жилище.

— Уютно, — улыбается, переводя взгляд на меня. — Андрей Павлович уже дома, сегодня выписали. Полностью восстановился.

— Ты за этим приехала? Сообщить новость?

— В каком-то роде, — протягивает, глядя на меня. Вытягивает руку с подарочным пакетиком. — Вот. Это тебе.

Смотрит пристально, наблюдая за мной, как мне показалось, напряжённо.

Глупости какие, примчаться за три девять земель, ради чего? Хочет доказать, что ей не плевать, что я тогда не сдох? Да плевать. Беру пакетик и швыряю его в кресло, не интересно.

— Приехала посмотреть, не сдох ли я без тебя? Если да, то видишь, пока жив. А ты неплохо выглядишь, даже очень прилично. Новые отношения?

Смотрит на меня долгим, внимательным взглядом.

— Дурак ты, Лёша, — выдаёт с досадой, хмуря брови.

Вижу, что хочет добавить к этому что-то, но останавливает себя. Оборачивается на дверь.

— Посмотри, что в пакете. Я остановилась в гостинице в низине. Ты знаешь, где меня найти.

— Забери свой Чертов пакет! — заревел и подлетел к девчонке, впервые за долгое время ощутив хоть что-то кроме апатии.

Смотрю ей в глаза и не могу понять, что же не так с этой девчонкой.

— Зачем ты здесь?

Даже боюсь протянуть руки вперед, а то схвачу ее за плечи и дерну так сильно, что голова отлетит.

Она улыбается с болью, протягивает руку и касается моего лица. Прикосновение даётся нелегко нам обоим.

— Расстегни моё пальто, — говорит негромко, сбивчиво, и не отрывает взгляда от меня.

— Тебе пора.

— Нет, — отвечает твёрдо, уверенно. И приказывает, — Делай, что говорю.

— Ты совесть окончательно потеряла?

— Да, — кивает головой согласно, — ты же знаешь, что я всегда права. Прислушайся, сделай, как прошу. Пожалеешь же.

Я разворачиваюсь и иду к креслу, хватаю пакетик и понимаю, что вижу вывалившийся снимок, который одиноко валяется на сидении. Что это? Хватаю фотку и пялюсь на него.

— Это что такое? — ведь не сразу понимаю, что перед глазами.

Сканирую лицо Василисы так пристально, что впору лопнуть от злости, от боли, которая разрывает сердце.

— Это твоя дочь, — просто отвечает она, расстёгивая пальто и снимая его.

Я опускаю взгляд вниз и столбенею, глядя на темную водолазку, обтягивающую круглый небольшой животик.

— Что?! — хмыкнул истерично и швырнул снимок к её ногам, было не смешно от слова совсем.

Проводила взглядом упавший снимок. Какое-то время смотрит на него молча, затем говорит негромко, не поднимая взгляд.

— Ростов убил Колю и моих родителей. Он же пытался убить тебя. Из-за меня и из-за неё.

Тонкая ладонь ложится на живот, и Василиса поднимает взгляд на меня.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Треш какой-то слетает с ее губ. Я не могу поверить в то, что мне пытаются донести ее губы. Голова сейчас лопнет.

Я неотрывно смотрю на беременность Василисы и понимаю, что шум в ушах усиливается. Я должен прийти в себя.

Иду на кухню и сажусь в любимое кресло. Рука тянется к стакану, вторая к бутылке с коньяком. Мне нужна доза алкоголя, так проще. Залпом выпиваю содержимое стакана. Поднимаю голову: стоит в дверном проеме и прожигает осуждающим взглядом. А я опять весь сосредоточен на животе. Что чувствую? Чувствую, что меня обокрали на долгие три месяца. За что?

— Кого ты ждёшь? — уточняю ещё раз, потому что не помню, что именно говорила эта дрянь.

Поджимает губы недовольно.

— У тебя прекрасная компания, не буду мешать. На снимке все написано.

Берёт своё пальто, спешно накидывает его и уходит в ночь, хлопая дверью.

Сижу и не могу сдвинуться с места. Что чувствую? Не могу объяснить словами. Словно жар по телу разлился. Оно реагировало на девушку. Сильно и отчаянно. Куда она в ночь с животом? Блять. Я её урою.

Лечу к выходу, плевав на то, что выскакиваю в ночь не одетый. Что на ногах обычные тапки.

— Вернись в дом, я не позволю тебе уехать ночь по этому склону, — меня бесит эта ситуация, да меня все бесит, я должен знать ответы на все вопросы. И она мне их предоставит. А уж потом я решу, что делать со всеми новостями дальше.

Стоит рядом с машиной, сердитым взглядом сверля меня.

— Давно должен был понять, что позволять или не позволять мне что-то — нерабочая и дрянская затея. Я поступлю так, как хочу. Только теперь у тебя есть союзник.

Хлопает дверью машины и блокирует её и возвращается в дом.

Внутри сразу снимает пальто, которое так и не застегнула, и ботинки, и идёт прямиком к камину, присаживается, подставляя кожу пламени огня. На улице мороз и метель, совсем непогода для прогулок. Девчонка прикрывает глаза и молчит, делая вид, что меня в комнате нет.

Долго сверлю ее взбешенным взглядом. Ненавижу за враньё и люблю до помутнения. Подхожу и присаживаюсь рядом. Смотрю на ее недовольное лицо и плевал я на все. Палыч недавно сказал одну занимательную фразу, смысл которой я теперь понимаю сполна. "Не заставляй меня пожалеть о том, что эту пулю поймал я, а не ты. Проживи эту жизнь достойно".

Беру руку Василисы свое рукой и дёргаю на себя свою девочку. Усаживаю ее себе на ноги, но прежде спиной упираюсь в боковушку дивана. Нетерпеливо задираю водолазку и вижу растущий живот. Он настоящий, и здесь растет моя любовь.

— Сколько ей? Это же в тот день, в первый? — я хочу верить, что именно в тот первый, не может быть иначе.

— Да, — подтверждает мою догадку.

Берёт мою ладонь в свою и кладёт на свой живот.

— Я должна была вручить тебе этот пакет в тот день, когда…

Запинается, виновато смотрит в глаза.

— Ты помнишь, — опускает взгляд на мою руку на своём животе. — Всё утро я представляла себе выражение твоего лица, когда скажу. Я