– Привет, привет! – затараторил он, размахивая лапами и подпрыгивая перед носом лошади, которую вел Хроар. – Это вы правильно! Идем в гору! К Кузнецу! Там вас не найдут! Мы зачаруем вход, как будто его и нету! Там вас «горцы» не найдут!

– Где Блоса? – спросил Хроар. – Она уже знает про «горцев»?

– Она знает! Она поехала сказать Хозяину! Хозяин скоро-скоро придет и убьет всех «горцев»! Так мать сказала! Вы не бойтесь! Только скорее идем!

– Это хорошо! – Хроар одобрил, что Блоса сама взялась оповестить Вигмара и войско. – А кто же будет зачаровывать гору, если ее нет?

– Аспла! Аспла здесь! Она сумеет! Только идем скорее!

Склон горы круче пошел вверх. Лошади дальше не могли идти; мужчины принялись разгружать их, раздавая груз по рукам.

– Хьёрт, Синдир! – перекидывая узлы и мешки, Лейкнир давал указания подросткам. – Сейчас все сгрузим, и ведите лошадей прочь отсюда, хотя бы к Березовому склону. Там распряжете, волокуши – в лес и ветками забросать, а лошадей пустите в рощу! Они там прокормятся, а дальше видно будет. Возьмите Альва, Блида… ну, еще человек пять.

– И меня! – крикнул Арне.

– А ты будешь охранять Альдону!

– Я с ними! – сказал Бьёрн. – Там есть такая лощинка, там если и найдут, то не сразу.

На пастбищах уже знали о нашествии, и он пришел помочь родичам. Было не время вспоминать старые провинности, и Лейкнир кивнул.

Лошадей с разгруженными волокушами повели прочь от тропы, а женщины с детьми и старухи с узлами все тянулись и тянулись вверх по склону к пещере, охая, хныча, всхлипывая, кряхтя, шмыгая носами и шепотом призывая богов. Все уже запыхались, всех подгонял страх. Конечно, пешее вражеское войско отставало от скакавшей верхом Лин, но целый день ушел на сборы, и сейчас враги уже должны были быть близко. Лейкнир держал за руку Альдону, боясь даже на миг выпустить ее из виду. Арне и Ульв по-прежнему несли дозор возле них, Лин и Хильдвина ушли вперед.

– Скорее, скорее! – приговаривал Лейкнир. – В пещере отдохнем! Давай руку, бабуля! Эй, ребята, подтолкните ее снизу!

Ушибаясь о выступы скалы, спотыкаясь, падая, поднимая и подталкивая друг друга, вся толпа лезла вверх, к темному провалу пещеры.

– Заходите все! – Хроар взмахами руки подгонял запыхавшихся беглецов. – Дальше, дальше! Не скапливайтесь у входа! Не бойтесь! Зажигайте факелы! Кто-нибудь, Адаль, Лейкнир, идите вперед!

Кузнец Адаль, пробравшись вперед, зажег факел и стал звать перепуганных женщин за собой. Многим случалось заглядывать сюда, дивиться древним изображения диковинных зверей на каменных стенах, но углубляться в черную пасть пещеры было страшно. Женщины хватались друг за друга и боязливо оглядывались по сторонам, будто ждали, что на них прыгнет неведомое чудовище.

– Ничего тут нет страшного! – кричал Ульв. – Мы тут все облазили! Давайте идите! Идите за мной, я дорогу покажу!

Мальчишки чувствовали себя тут увереннее всех: пещера Троллиной Охоты была любимым местом их игр. Конечно, заходить сюда и тем более удаляться от входа вглубь строго запрещалось, и сейчас очень многие матери убедились, как плохо соблюдался запрет. Но зато теперь Ульв, Арне, Агнар с прилипшей к нему сестренкой Силле и все другие уверенно шагали вперед по неровному каменному полу, и их не пугали ни темнота, ни гулкая высота пещеры, ни каменные стены, ни журчание подгорных ручейков, ни белые, красные и черные изображения чудовищ над головой.

Вскоре остатки дневного света пропали далеко позади, а домочадцы Каменного Кабана все шли и шли. Через какое-то время их догнал Бьёрн с подростками – лошадей они пустили пастись, враги пока не показывались. Бьёрн предлагал остаться снаружи постеречь, но решили сперва найти место для укрытия, а потом уже высылать наружу дозорных. Все это обсуждалось на ходу – черный широкий проход вел все дальше, извиваясь, как исполинский змей, то поднимаясь чуть выше, то снова опускаясь. Временами в стенах открывались расселины, новые ходы, из них веяло застоявшимся холодом подгорья. Самым последним шел старый Хальм. Пучком березовых прутьев он заметал за собой след и бормотал что-то. Недаром всякий кузнец сродни колдунам.

Когда последние из вошедших скрылись в пещере, маленькая осинка, росшая у входа, вдруг сошла с места. Люди так торопились, что даже не заметили ее, а она провожала людской поток внимательным взглядом серо-зеленых глаз, смотревших прямо со ствола, с черными, как маковые зернышки, крошечными зрачками. Теперь она шевельнулась и вдруг превратилась в женщину – высокую, очень худую, с тонкими, как ветки, руками, бледным лицом и длинными волосами непонятного сероватого цвета, на которых кое-где застряли округлые красные листья осины. Это была Аспла, одна из старших дочерей матушки Блосы. В руке она держала костяной, пожелтевший ткацкий челнок. Встав возле входа в пещеру, она вдруг выросла так, что ее голова оказалась вровень с высоким сводом, забормотала что-то, и челнок в ее тонкой руке принялся быстро сновать из стороны в сторону, словно в проеме пещеры были натянуты сверху вниз невидимые нити основы. Аспла пела без слов, и в голосе ее слышалось бормотание горных ручьев, стук камней, шум ветра в ветвях; она ткала чары из темноты, и медвежья кость служила ей славным челноком.

И вход в пещеру исчезал: прочный бурый камень, поросший мхом и лишайником, спускался все ниже, как будто сползал со склона, съедая черный провал. Фигура троллихи уменьшалась в росте, опускаясь вместе с колдовским покрывалом. Вот она уже стала ростом с человека, вот еще меньше. Несколько мгновений – и вход в пещеру исчез. Аспла оглядела свое рукоделье, потом повесила челнок на пояс. Миг – и возле гладкого склона горы стоит молоденькая осинка. На ее тонких ветвях дрожали круглые листья красного золота, а серо-зеленые, чуть косящие внутрь глаза с черным крошечным зернышком зрачка внимательно смотрели вниз с горы на север. Туда, откуда шли враги. Они были еще далеко, но корни осинки, уходившие в неведомые глуби, уже слышали, как дрожит земля под их шагами.

А люди, не зная, что делается позади, все шли и шли вперед. Они уже миновали множество поворотов, и Альдона теперь вспомнила, как девочкой играла здесь в прятки. И содрогнулась от ужаса, осознав, в какой опасности находилась. Так часто бывает: в семь лет без страха прыгаешь с высоты, на какую в двадцать и посмотреть-то жутко. Конечно, игры в пещере запрещались: мать и прочие женщины уверяли, что здесь легко заблудиться, упасть в подземное озеро, попасть под обвал, угодить в лапы темных альвов… И конечно, они были совершенно правы, но дети им не верили. Наверное, нынешние дети играют здесь и сейчас: то-то Арне идет вперед так уверенно, словно ему тут все знакомо.

Кое-где по стенам сбегали ручейки, тускло, жидко блестевшие в свете факела, и снова убегали в какие-то неприметные щели. Воздух здесь оказался довольно свежим, Альдона не чувствовала духоты, как боялась, и факел горел ровно. Оглядываясь, она видела множество женских покрывал, детских головок. Прямо позади шла Лин, держа на плечах уже не узел, а мальчишку лет пяти. Крепко обхватив ее сзади за шею, мальчишка спал, и на ходу его голова билась о крепкое плечо девушки. Лин поддерживала его ноги, и ее лицо выражало твердую решимость идти вот так, сколько ни потребуется. За ней Нэтта несла укутанную Сигне, годовалую дочку Хроара, а за ней Весла точно так же тащила на руках трехмесячного поросенка, свою любимицу-свинку, по имени Трилле-Толстушка.