x 1 x

МОРЕ САВВАТ

Пятый день месяца Алидам

– Итак, мы спасли твою жизнь, варанец, – голос Вирин был немного высокомерным, но в целом достаточно доброжелательным. – Это не очень много, но это и не очень мало. И, скажу откровенно, мы не стали бы этого делать, если бы не рассчитывали на то, что ты сможешь помочь обеим нашим странам. И Аюту, и Варану.

Зал, занимавший добрую половину кормовой надстройки, был прекрасен. Большие картины в строгих рамах из черного дерева по стенам. Четыре статуи неведомых Тэну морских существ с женскими телами и головами акул. В центре – круглый стол, за которым сидят пятеро.

Он, Тэн окс Найра. Его сломанная рука почти не болит и покоится на перевязи. Его желудок наполнен отборными яствами. Он переодет в шелковый халат, умыт, выбрит.

Люспена, которая представилась как Куна-им-Гир, но он, Тэн, знавший ее несколько лет под простым северным именем, никак не может привыкнуть называть ее так – на сложный аютский лад.

Вирин – сорокалетняя черноволосая воительница, тронутая ранней сединой. Вирин владеет варанском языком почти столь же свободно, как и Люспена. Вообще, по уверениям Люспены, Вирин является ее начальницей и одним из лучших офицеров Гиэннеры. Однако, как мог заметить Тэн, отношения между строгой начальницей и ее подчиненной довольно странные. Поцелуи при каждой встрече, нежные прикосновения к запястьям и, наоборот – требовательные пощечины при малейших разногласиях. Пощечины, впрочем, Тэн видел только один раз, но это был весьма примечательный случай.

Наутро после бегства из Ваи они зашли в аютский порт Сим-Наирн на том сравнительно небольшом «купеческом» судне, которое прикрывало Люспену и Тэна огнем «молний Аюта», а после выслало им навстречу баркас. В порту, совершенно непохожем на варанские порты и больше напоминающем не то гигантский сад с озерами, не то архипелаг из десятка цветущих островов, они пересаживались на тот большой военный корабль, который несет их сейчас на северо-запад. И там, уже на борту этого, Шилол его раздери, «Лепестка Персика», Люспена, ткнув пальцем в устрашающие жерла «молний Аюта», что-то требовательно заявила Вирин. Та, тонко улыбнувшись, ответила короткой фразой, в которой Тэн разобрал единственное слово – «варанни», то есть, надо полагать, «варанцы». И тут Люспена влепила Вирин со всего маху пощечину, за что получила три таких же и, сразу след за ними – прикосновение чувственных губ черноволосой бестии. А когда Тэн, улучив подходящий момент, спросил у Люспены, в чем, собственно, заключался спор, ответом ему опять же послужила оплеуха. В общем, Стража Сокровенного и Предвечного (более известная в Круге Земель под сокращенным аютским названием «Гиэннера»), жила весьма кипучей и загадочной личной жизнью.

Кроме Люспены (то есть Куны-им-Гир), Вирин и Тэна, за столом сидели еще двое мужчин. Оба были очень высоки, широкоплечи, прожорливы, молчаливы и, судя по всему, выполняли роль телохранителей, хотя Тэн ни разу не видел их вооруженными. Имен их Тэн не знал и знать не хотел.

– А помочь нам, – продолжала Вирин, – ты можешь одним-единственным способом. Подтвердить наши правдивые речи перед вашим гнорром. Говорить мы с ним будем обо всем, что происходило в последние дни на Медовом Берегу. И о том, что может произойти там в ближайший месяц.

– Как видишь, это совсем просто, – подхватила Люспена. – Ты расскажешь обо всем, как оно было. А как оно было – услышишь от меня.

За решетчатыми окнами зала стелилась сияющая под полуденным солнцем гладь моря Савват. Впереди лежал Новый Ордос. Там была родина Тэна – мрачная страна, где строят огромные крепости и обширные гавани, где в портах не цветут персики и где надо всем простерта тяжелая длань Свода. И все-таки его влекло туда так, как не влекло бы, наверное, и в Святую Землю Грем.

Над сердцем Тэна простерла свои крылья щемящая тоска. Ему до сих пор было стыдно за ту ночь в Вае, когда он ударился в бегство, оставив своих солдат на растерзание нежити. И еще ему было очень неприятно чувствовать себя беспомощным мужчиной среди таких сильных и самоуверенных баб. Они, видите ли, спасли его жизнь, хотя могли бы этого и не делать!

– Нет, – неожиданно для самого себя сказал Тэн окс Найра.

– «Нет» это значит «да», – улыбнулась Вирин. Но ее слова только еще больше раззадорили Тэна и он продолжал:

– Только у вас, милые дамы. А у нас «нет» это значит «нет». Я расскажу все так, как видел своими собственными непросвещенными глазами. Я расскажу, что ваш проклятый корабль болтался возле Ваи с самого начала лета и что в ту ночь, когда люди бежали из города, а нежить истребляла их на улицах, вы не помогли им огнем своих «молний», нет. Вы прикрыли только отход своей шпионки. И те фиолетовые твари, которые притащили меня на берег, не были использованы вами, чтобы защитить нас. Ваша шпионка сидела в Вае несколько лет, Шилол ее раздери! Если бы вы действительно хотели помочь нам, вы бы вступили в переговоры с нашими тайными советниками. Вместо этого предыдущий советник погиб, его тело исчезло и теперь я, кажется, понимаю, что за существа похитили его. С новым советником, Йеном окс Таммой, вы тоже не вступили в сношения…

(При этих словах Тэна глаза Люспены влажно блеснули, но он не обратил на это ни малейшего внимания.)

– …и он теперь почти наверняка погиб. А…

– Довольно! – прервала его Вирин, похожая на разъяренную волчицу. И, обращаясь к Люспене нарочно по-варански, чтобы Тэн понимал ее слова, сказала:

– Я говорила тебе, что лучше не связываться с этим варанским мужичьем. От твоего любимца одно сплошное хамство.

В этот момент неожиданно заговорил один из мужчин, которые сидели за столом. Он задал какой-то вопрос по-аютски и Вирин с Люспеной начали что-то наперебой втолковывать ему. Тот некоторое время слушал, а потом, ухмыльнувшись, посмотрел в глаза Тэну и выразительным движением ладони словно бы перерубил свое горло. Дескать, конец тебе, брат.

Тэн, которому терять было нечего, показал ему «добрый хрен».

Черноволосый гигант на том конце стола вскочил, с грохотом отодвигая стул, и в его руке неожиданно оказался гнутый металлический предмет, напоминающий не то кочергу, не то молоток со стальной ручкой. Откуда он появился – Тэн не понял, да его это сейчас и не интересовало.

Люспена что-то крикнула ему, второй мужчина и Вирин отчего-то расхохотались, а тот, с кочергой, посмотрел на Люспену исподлобья, как затравленная собака, заткнул кочергу за кушак, который, оказывается, был намотан у него под рубахой на животе, подошел к Люспене, припал на одно колено и поцеловал ей руку. А та, нежно потрепав черноволосого вепря по волосам, лукаво покосилась на Вирин и сказала Тэну:

– Она говорит, что сделает из твоих яиц погремушки для своей племянницы. Моему мужу, – она похлопала коленопреклоненного гиганта по темени, – эта идея пришлась по душе. Но мне все-таки кажется, что раз уж я спасла твою жизнь, то явно не для того, чтобы потешить племянницу Вирин.