— Вот, моя дорогая, я всё рассчитала и расписала в подробностях. Не сомневайся, расчёт верен! Вот, ознакомься с прибылью, вот тут... Недурно, что скажешь? И это по меньшей мере, с учётом всех рисков и форсмажоров. Ну, каково? Твои товары, мои порты. Корабли достроим вскладчину. Что проку с кармаллорских урожаев, если нет выхода ни к морям, ни к судоходным рекам? Много ли увезёшь посуху? Подсчитай, милочка, сколько золотых гниёт в твоих амбарах. А у меня... Арвет гол, как коленка! Здесь обильно растут только сорняки. Но вместе — только представь, как мы обогатимся!

— Отчего же, представляю, Одетт, — вежливо согласилась Диана, ровняя стопку расчётов. Они выглядели вполне убедительно. — Вы предлагаете торговый союз?

— Торговый... — Глаза герцогини Одетт забегали, как две непрочно пришитые пуговицы. Жадность в ней боролась с подозрительностью. — Не пойми превратно, дорогая, но с роднёй иметь дела, особенно такие денежные, всё ж таки надёжнее, чем с соседями. У старика Кейлюса пашни не так жирны, как твои, но дочурку он готов сбыть с рук хоть сегодня же... прости за бестактность. Девчонка, конечно, и в десятую часть не так умна, как ты, и едва ли Хозяйка прибавит ей ума с годами. Ты знаешь, как я к тебе расположена, дорогая, и при выборе между Кейлюсовой дочкой и тобой... Но дела-то мне вести не с ней, а с Кейлюсом, а он готов дать все гарантии хоть нынче ночью.

— Понимаю.

— Ранулф, конечно, не идеал мужчины, — вздохнула трезвомыслящая мать, — и умом не блещет, бедолага. Но умной женщине глупый мужчина подходит как нельзя лучше. Уж поверь моему опыту, дорогая... Он не доставит тебе хлопот, за это я поручусь. Ты даже не заметишь перемен! Его, кроме охот и последующих пьянок ничто не занимает. Ранулф продолжит гонять этих несчастных оленей и свиней, пока всех не перестреляет, а они, милостью Хозяйки, на его веку не переведутся. А ты, дорогая, сможешь по-прежнему впускать в свою постель кого пожелаешь. — И леди многозначительно покосилась на Иленгара.

"Я помолвлена", — могла бы ответить посватанная невестка, но делать такие заявления было бы, разумеется, опрометчиво. Вместо этого она как можно более располагающе улыбнулась "свекрови".

— Ах, леди Одетт, вам ли не знать, как нелегко отказаться от свободы, стоит её обрести... Столько предложений после безвременной кончины вашего супруга?

— Да помилует Хозяйка его душу! — Герцогиня Арветская благочестиво сотворила круг.

— Да будет лёгкой его дорога, — кивнула Диана. — Не стану отрицать: из дочери герцога Кейлюса выйдет более покладистая супруга.

— Жаль, — поджала губы Одетт и начала одну за одной цеплять бумаги.

Диана накрыла её птичьи лапки своей ладонью.

— Постойте, Одетт. У меня найдётся для вас встречное предложение.

Одетт подозвала дежурившего у стены слугу, и тот подал перо и чернильницу, что держал наготове. Диана быстро черкнула пару цифр на полях листа.

— Скажем, вот такой объём товара предоставляет Кармаллор. Вы сбываете его... с таким процентом прибыли.

Одетт со скорбной миной изучила цифры. Весьма привлекательные для неё цифры.

— Кармаллор также получает от сделки немалую выгоду, — заметила деловая компаньонка почти с укором.

— Ах, Одетт, но не стану же я торговать себе в убыток? — мило возразила Диана. — Но это не всё. Вы обмолвились о нехватке речных судов.

— Те, что есть, — спешно ввернула герцогиня, делая трагическое выражение актрисы немого кино, — также требуют починки и — расходы, расходы! Повсюду расходы.

— Понимаю. Это хлопотное дело — корабли. — Перо вновь запорхало над строкой. — Как полагаете, эта сумма поправит дело?

— Это... — Одетт подалась вперёд, почти протыкая бумагу заострённым, как очиненный карандаш, кончиком носа, хотя зрение её было безупречно. — Это весьма щедрое вспомоществование.

— Почти так, — уточнила Диана с той безупречной улыбкой, с которой Ирина Юрьевна обрабатывала особо перспективных клиентов. — Это — вклад в наше общее дело. Можете считать свадебным подарком. И гарантией серьёзности моих намерений.

— А процент? — сделала быстрый выпад владелица Арвета.

— Никаких процентов. Обычной расписки будет довольно.

— Для начала предстоит наладить торговлю, — осторожничала Одетт, но она уже заглотила крючок вместе с привлекательной наживкой. — Возможно... возможно для полной выплаты потребуется несколько сезонов...

— О, не беспокойтесь, я не потребую погашения в первый же сезон, — беспечно отозвалась герцогиня Ариата как о сущей безделице. Она рисковала, но риск казался оправданным. Затея Одетт должна выгореть. — Частичные выплаты меня вполне устроят.

— По рукам, — объявила светлейшая герцогиня с торгашескими интонациями. — Договор составим завтра с утра.

Диана подумала, что присутствие мэтра Бланна явилось бы совсем не лишне. Ей предстоит до последней запятой изучить составленный контракт, с Одетт станется смухлевать...

— Постойте. — Диана применила одну из своих самых лучезарных улыбок. — Есть одно небольшое условие. И оно также будет касаться герцога Кейлюса, коль скоро он станет вашим партнёром и родственником.

— Условие? — Выражение маленького личика Одетт тотчас сделалось кислым. Её сыновья вернулись, но не решались приблизиться к маменьке, покуда она вела разговор, переминались, как два лакея.

— Да. Условие касается военной помощи.

— Да вы, никак, собрались воевать? — воскликнула Одетт в полный голос, и старший сын выпучил на герцогиню Кармаллора глаза, а младший издал нечто похожее на хрюканье.

— Ну что вы, — рассмеялась Диана. — Женское ли это дело?

Наследник Арвета пробурчал нечто одобрительное, как он это понимал.

Диана улыбалась, не прислушиваясь. Поймала взгляд Иленгара, которому явно не понравилось то, что он услышал, и предостерегающе подняла ладонь: не отвлекаться на мелочи. Здесь всё зависело от слова герцогини.

— О какой поддержке идёт речь, дорогая? — настороженно ступая на топкую почву, спросила Одетт.

— О, вы, пожалуй, сочтёте меня сумасбродкой, — заговорщически зашептала Диана, так, что старшая герцогиня была вынуждена склониться к ней ближе. Теперь их не услышит никто в зале, кроме, разве, Иленгара.

— ...Что за странные фантазии! — изрекла в заключение Одетт, когда Диана закончила. Диана не без оснований опасалась, как бы теперь эта до крайности практичная женщина не сочла её вроде душевнобольной. Репутации Ариаты Кармаллорской ещё одна сплетня не нанесёт особого ущерба, но Одетт, чего доброго, сочтёт ещё столь впечатлительную особу неподходящим торговым партнёром. — Война с... нечистью? — Это было произнесено уже достаточно звучно, чтобы стать преданым гласности.

— Нечисть! — гоготал герцог Ранулф, и ему поддакивал маркиз. Наскучив ждать приглашения возвратиться за стол, он стянул с подноса слуги полный кувшин и теперь воздел его, приняв такой вот тост. Не всё ли равно, за что пить, коли есть потребность. Востроносые сестрицы разом обернулись, а Илле притронулся к левому боку, словно при внезапном упоминании рана дала о себе знать. — Нечисть! Что за суеверный вздор! Гоните взашей вашу няньку, миледи, если старуха до сей поры рассказывает вам сказки перед сном! — И герцог подбоченился, придавая статность своей бочкообразной фигуре, всем видом показывая, что не старухе следует сопровождать ко сну хорошенькую соседку, а такому вот молодцу.