Мне пришла эсэмэска от Елены Васильевны. Она назначала мне встречу около памятника Колумбу. Я взяла такси и поехала туда.

– Полина, у меня на все минут пятнадцать, не больше, – сказала она, когда мы встретились. – Сейчас Антонио в полицейском участке, дает показания. Я хочу коротенько рассказать тебе, что происходило вчера в нашем доме. Представляешь, Ложкаревы приперлись к нам едва ли не с утра...

– Да вы что?

– Я сама обалдела. – Далее тетя Лена скороговоркой рассказала мне про бассейн, про Мартина, про садовника, про две несработавшие «приманки», про странное опьянение Антонио и, наконец, про исчезнувшие часы. – Понимаю, Поля, что я говорила очень сумбурно, но обещаю тебе, что опишу все подробно в продолжение своей повести. Теперь вот еще что. Возьми это.

– Что это? – спросила я, глядя на конверт. – Письмо Алине?

– Нет, Полечка, там деньги.

– Тетя Лена, зачем? Не надо этого. – Я попыталась вернуть конверт обратно.

– Нет-нет, никаких возражений не принимается. Купи себе кольцо, похожее на это, – сеньора Ампбро напоследок продемонстрировала мне перстень с турмалином, окруженным несколькими бриллиантами, – чтобы не было проблем с таможней. Все, дорогая, мне пора! Жаль, что я не смогу тебя завтра проводить. Алине привет.

– До свидания, тетя Лена! Спасибо вам за все.

– Это тебе спасибо.

Я положила конверт в сумку и пошла на поиски ювелирного магазина. В первом же бутике я купила перстень, отдаленно напоминающий тот, что Алинка выпросила у матери. Он тоже был из белого золота, но в центре сиял не турмалин, а какой-то другой, более дешевый камень, и окружен он был, естественно, не бриллиантами, а фианитами. Во всяком случае, мне так сказали. Затем я вернулась в отель, заказала в номер то ли поздний обед, то ли ранний ужин, и стала смотреть телевизор, пытаясь найти российский канал. Меня уже тянуло на родину. В дверь постучали.

– Входите! – крикнула я.

– Полина, я тут пришел сказать, что мне позвонила сестра Натальи и предложила встретиться.

– Женя, как Юлька могла тебе позвонить, если я просила тебя сразу же вынуть серую симку? Почему я ее у тебя не отобрала!

– Понимаешь, на моей баланс вот-вот обнулится, а я хотел сделать один очень важный звоночек. Только я включил телефон, она и прорвалась...

– Понятно. Что ты ей ответил?

– Пока ничего конкретного. Я сказал, что занят и сам перезвоню, как только освобожусь.

Принесли заказанный мною обед. Пришлось разделить его с Женькой. Я ела механически, обдумывая, зачем Ложкарева-младшая звонила Эжену. Неужели ее куриных мозгов хватило на то, чтобы связать с ним арест мамаши? Впрочем, я очень быстро отмела эту версию. Елена Васильевна добавила сегодня несколько штрихов к психологическому портрету мисс Горовск-95. Впрочем, Юлька уже давно не мисс, а миссис, замужняя женщина, которая ни в грош не ставит институт брака. Ее интересуют либо деньги, либо секс. Что она хочет от Эжена? Либо того, либо другого. Я не стала высказывать вслух своих предположений, а просто предложила поменять симки и позвонить Юле.

– А что мне ей сказать?

– Спроси, куда пропала Наталья. Почему она не пришла на свидание? Не забудь включить громкую связь, чтобы я все слышала. По ходу разговора сориентируюсь, что делать дальше.

Женька набрал номер, который запомнился на серой симке.

– Алло, – еле слышно пролепетала Юля.

– Бонжур! Это – Эжен. Мадемуазель, вы хотели со мной поговорить? – спросил «француз», делая в каждом слове ударение на последний слог.

– Да, хотела, но сейчас я уже не уверена, что этого хочу...

– Что-то случилось?

– Да, то есть нет.

– Джулия, я не понимаю вас. Вы очень энигматичны.

– Чего?

– Вы загадочны, как улыбка Джоконды.

– Вот еще! Мне никогда не нравилась эта мрачная тетка с картины Леонардо.

Женька вопросительно посмотрел на меня, и я прошептала, чтобы он спросил про Наталью.

– Скажите, Джулия, а где ваша сестра? Почему она не пришла к музею истории костюма? Я ждал ее больше часа.

– Сестра? Какая еще сестра?

– Натали. А что, у тебя есть другая сестра?

– Нет, только Натали. Интересно, чем она вам так приглянулась?

– При... что? Пардон, я вас плохо понял.

– Приглянулась, значит, понравилась. Так понятней?

– О да! Натали очень веселая. А вот вы, Джулия, так серьезны.

– Моя сестра уехала. Бросила меня здесь одну, понимаешь? – с вызовом в голосе спросила Юлька. Мне показалось, что она выпила с горя. – Мне плохо, мне очень плохо. Эжен, давай с тобой встретимся!

Прежде чем что-то ответить, Евгений посмотрел на меня, и я дала ему знак, чтобы он соглашался.

– Хорошо, я не против. Где и когда?

– В том же бунгало, где ты встречался с моей ма... с Натали, – поправилась Юлька. – Сможешь снова его арендовать?

– Да, смогу, – ответил Эжен после того, как я утвердительно кивнула.

– Тогда жди меня там. Я к тебе приду, как только начнет темнеть.

Знала бы Наталья, что удумала ее дочь! Пока она знакомится с сокамерницами следственного изолятора, Юлька обихаживает Эжена. Ну и семейка! Папашка умер верхом на любовнице, мамашке грозит срок в испанской тюрьме, а дочка вместо того чтобы искать ей адвоката, пускается во все тяжкие. Это было за гранью моего понимания. Хотя с такими родителями Юля просто не могла вести себя как-то иначе. Похоже, порочность передается по наследству.

– Так, и что мне теперь делать? – осведомился Евгений.

– Симку мне отдай. Она тебе больше не пригодится.

– Я не про телефон, а про Юлю. Знаешь, я напоследок бы с ней развлекся. А что? Вон наши мужики, Ромка, Вовка, да и Альберт Львович времени здесь зря не теряли, а я, как дурак, свой карточный долг отрабатываю. Завтра улетать, а я, можно сказать, не отдохнул.

– Сам виноват. Потом ты ведь с Натальей, кажется, развлекался...

– Давай не будем о ней... Я от этой старухи еле сбежал. – Эжен зашелся юношеским румянцем. – А вот Юлька совсем другое дело... Может, мне принять ее предложение?

– Мне надо подумать.

* * *

Я дала Женьке деньги, и он снова снял самое дешевое бунгало на окраине Барселоны. В этот раз я за ним проследила и обнаружила, что это был небольшой деревянный домик, расположенный на берегу моря. Из мебели в этом бунгало имелись только двуспальная кровать да тумбочка. Если комфорт там был минимальный, то романтики вокруг – по максимуму. Особенно ночью, когда луна отражалась в морской воде, а набегающие на берег волны нашептывали в тишине слова любви. Зачем я дала денег на мартини, если здесь все и так было экзотично-опьяняюще?