– Мошенники и воры есть в любой стране.

Я взяла ручку и стала писать объяснение. Это отняло у меня еще минут десять. Наконец-то все таможенные формальности были улажены, и я пошла получать свой багаж. Вскоре я увидела на остановке оперного певца. Он стоял в очереди на маршрутное такси одним из первых. Рядом с ним красовался новенький чемодан. Я встала в хвост.

– Полюшка, я здесь, – вдруг закричал Александр, размахивая рукой. – Сюда, сюда!

Я никак не ожидала, что он проявит ко мне такое внимание. После того как Саша предупредил меня об игре в карты, мы больше не общались. Я не могла проигнорировать его предложение, потому что до отхода моего поезда оставалось не так-то много времени. Народ в очереди, конечно, начал возмущаться, но подошла маршрутка, и мы быстренько туда влезли. Недовольные остались на улице.

– Знаете, Полина, а ведь я за вас стал всерьез беспокоиться.

– Почему?

– Ну как? По-моему, у вас возникли проблемы с таможней?

– С чего вы взяли?

– Ну как? Вас пригласили пройти в комнату для досмотра. Евгений, как увидел это, так дал деру. Мне показалось, что он мог вас подставить, – тихонько шептал мне Каррерас.

– Вы все неверно истолковали. На самом деле у меня не было никаких проблем. Просто меня узнали и попросили дать автографы.

– Хорошо, если так. Значит, я волновался за вас напрасно.

– Совершенно верно, – подтвердила я, но, откровенно говоря, мне было приятно, что хоть кто-то стал за меня переживать. – Хотите, я дам вам свой автограф?

– Хочу. – Каррерас достал из кармана карту гостя отеля «Фронт Маритим», я нарисовала на обратный стороне саксофон и поставила рядом размашистый автограф.

– А теперь вы мне. – Я протянула ему точно такую же картонку.

– С удовольствием. – Александр поставил на ней свой автограф и отдал мне.

– Спасибо, – сказала я, зная наверняка, что не стану ее хранить.

Через несколько часов я уже ехала в поезде и думала о том, что испанский загар со временем непременно смоется, фотографии затеряются на жестком диске компьютера, магнит на холодильнике примелькается, вино выпьется, а вот воспоминания об этой поездке непременно останутся надолго. Мне удалось совместить работу и отдых.

С моей стороны было глупо надеяться, что Нечаева встретит меня на железнодорожном вокзале Горовска. Вчера я несколько раз набирала ее, но безуспешно. Алина была вне зоны доступа. На всякий случай я сбросила ей эсэмэску, и сегодня была очень удивлена, увидев свою подругу в толпе встречающих.

– Загорела-то как, будто каждый день с утра до вечера лежала на пляже! – сказала она не без зависти.

– Ну, каждый не каждый, а позагорать все-таки удалось.

– А ты еще ломалась, не хотела лететь в Барселону, – уколола меня Алинка. – Мама мне сказала по телефону, что вам удалось провернуть задуманное. Так ведь?

– Да, мы ничего особенного не предпринимали, Наталья сама загнала себя в угол.

– Значит, она позарилась на часы Антонио. – Алина злорадно усмехнулась. – Я рада, что он хоть немного из-за них понервничал. А то, когда у меня украли кошелек, мой испанский папочка не проявил ко мне никакого сочувствия. Только недоумение выразил, как я могла быть такой рассеянной. А сам вот тоже не почувствовал, как Ложкарева его обработала. Поделом ему.

Я, конечно, понимала Алинку, она имела полное право злорадствовать. Любой человек, каким бы умным и бдительным он себя не считал, может стать жертвой преступных замыслов. А вот Антонио, кажется, считал себя неуязвимым. Тем не менее я попыталась его оправдать:

– Понимаешь, Наталья твоему отчиму что-то в шампанское подсыпала, и он стал плохо соображать.

– Мама мне об этом не говорила. Впрочем, это неудивительно, она, кажется, при нем мне про Ложкаревых по телефону рассказывала. Уж больно старательно мама возмущалась по поводу произошедшего. – Мы дошли до парковки, остановились около Алинкиной машины, и она нажала на кнопку брелока. – Ну, часы-то ему рано или поздно вернут, а вот мои денежки уплыли безвозвратно. Грузи свой чемодан!

– Боюсь, что общение с Ложкаревыми стоило твоему отчиму очень выгодного контракта с французской фирмой, – сказала я, закрывая багажник.

– Как это?

– Юлька там закрутила интрижку с Мартином Готье, который как раз приехал из Франции ради подписания этого контракта. Шестидесятилетний вдовец раскатал губу на Юльку, а она от него сбежала в разгар вечеринки и стала целоваться с садовником. Он это увидел, ну и, сама понимаешь...

– Вот идиотка! – возмутилась Нечаева. – Это надо так всех подставить! А на какую сумму контракт сорвался?

– Не знаю, но надеюсь, что, возможно, еще все обойдется. Вдруг Готье окажется выше личных обид. По-моему, они сегодня собирались подписывать контракт...

– Я свяжусь завтра с мамой и узнаю, чем закончились переговоры.

Алинка привезла меня в поселок, но заходить в дом не стала, потому что куда-то опаздывала. Я пыталась по дороге выяснить, чем она жила здесь последние две недели, не рассталась ли со Славиком, но Нечаева отделывалась общими фразами, а потом переводила разговор обратно на Испанию.

Ариша несказанно обрадовался моему возвращению. Две недели в пустом доме едва не вогнали его в старческую депрессию. А в «Седом графе», как назло, не было в это время ни одного стоящего турнира. Я презентовала деду бутылку красного испанского вина, которую он не стал убирать в бар, а поставил на стол, чтобы продегустировать за обедом.

– Знаешь, дедуля, я на курорте страшно обленилась, поэтому вряд ли сейчас смогу приготовить что-нибудь существенное.

– Я это предвидел, – сказал он и подвел меня к холодильнику. – Думаешь, у меня там мышь повесилась? Нет, моя дорогая Полетт, я тут все это время чревоугодничал, чем и тебе предлагаю немедленно заняться.

Я прилепила на дверку холодильника магнит с забавным мальчиком-апельсином, потом открыла ее и диву далась – все полки были заставлены кастрюльками и сковородками.

– Дедуля, я не поняла, ты что, в мое отсутствие женился?

– Нет, я нанял кухарку, чтобы было хоть с кем-то поговорить. Если тебе не понравится ее стряпня, то мы ее уволим.

– Мне уже по запаху все нравится, – сказала я, приоткрывая крышки. – Что ж, мы вполне можем устроить пир горой.

Вскоре я накрыла стол, дед откупорил вино, разлил его по бокалам, и я предложила тост:

– За все случившееся в нашей жизни хорошее и не случившееся плохое!

* * *

После обеда я сбросила в компьютер фотографии. Мои оказались вперемежку с ложкаревскими. Я рассортировала их по папкам, а затем стала просматривать видеоролик в бунгало. Его качество оставляло желать лучшего. Съемка велась в темноте, поэтому лица невозможно было разглядеть отчетливо. Зато звук записался идеально. У Чиркова не должно возникнуть сомнений, что женский голос принадлежит Юльке. Я скинула эту видеозапись на диск, затем добавила туда фотографии, причем не только испанские, но и горовские. Какому мужику понравится, что его благоверная загорает на курорте топлес, а в родном городе у всех на виду кормит какого-то мальчика клубникой? Интересно, Иван поверит Юльке, что она не вернулась вовремя из Испании, потому что потеряла загранпаспорт? Скорее всего, он решит, если она что-то и потеряла, то это стыд и совесть, причем безвозвратно, раз осталась в Барселоне развлекаться и дальше.