Зверь захрипел. А Гер подметил, что шерсть у неизвестного серая, знакомая до боли, и он где-то такую уже видел. Затем на воспоминания наложились на недавние слова Сумеречной и…

Момент понимания не только ошеломил, но и испортил защиту Гера, и полосатый хвост твари, обвившись вокруг ног, лишил его опоры.

— Не-е-ет! — закричал кто-то истошно.

Не хило приложившись головой об пол, затем об потолок, и вновь… а впрочем, какая разница обо что, серия вышибающих дух столкновений с плоскостями, завершила пасть вцепившаяся в его плечо. И голос, который только что требовал: "Брось его, брось!"

вдруг завопил:

— Гирби, фу!

Будь резерв метаморфа полон, он бы выкрутился легко, ну или почти легко. А так оставалось лишь перекрыть этому чудовищу воздух, что он и сделал, руками сжав расширенные ноздри.

Ошалелый взгляд желтых круглых глаз, подтвердил правильность поступка, а проклятье прозвучавшее в тот же миг, подтвердило и его своевременность.

Зверь задрожал от разрывающего его воздушного потока и звучно лопнул через миг.

*** Третий мужчина, спасенный мной, третья клятва и рыжий, истекающий кровью на полу. Это утро было богатым на происшествия, так что даже страшно представить, что принесет мне день. Я лишилась друга, чуть не лишилась фиктивного жениха и временно потеряла способность говорить. Отзывая лемура, вначале охрипла, затем осипла, а после… уму непостижимо, как услышал мою просьбу метаморф и зажал зверю нос, но еще удивительнее, как мне удалось активировать проклятье. Я же сипела почти, и вот сейчас безголосая ничем не могу помочь Герберту.

— Не волнуйся, — шепнул мне Равэсс и одобрительно похлопал по плечу, — он быстро на ноги встанет.

Быстро не получится, я это видела невооруженным глазом. Рыжий настолько ослаб, что даже кука, не ощутила опасности, грозящей ему, и на помощь не ринулась. И стоило о ней подумать, как теневая появилась на моем плече, зевнула.

— А вы уже все? — оглядываясь вокруг, увидела обрывки шкуры и пропела: — Ой, шикарненько, сейчас и договоримсь-ся про обед. А где хозь-зя-йик… — И теневая всем тельцем вздрогнула. Ее взгляд упал на Гера, коего парни аккуратно подняли магической сетью, пока Довар Горран открывал портал в палату.

— Ой, ей! Как же так, как же… без резерва совсем. У-у-у-у! Хозьзяин, родненький! — Нежить незамедлительно переместилась к метаморфу и, прижав уши к его груди, тихо всхлипнула: — Продержись, хороший мой, до обеда и Наминочка тебя на ноги поднимет. — И смотрит на меня в ожидании ответа. — Дя?

Я молча указала на горло.

— Понь-няла, понь-няла, — пролепетала кука и исчезла вслед за рыжим, кадетами и деканом в черном, как ночь пространственном провале.

Устало потерла лицо и присела в ближайшее кресло. А в соседствующем с ним оказалась уставшая Сули.

— Знаешь, Наминка, — начала она, отрешенно глядя на стену, — я, конечно, предполагала, увидеть нечто особенное, когда ты проникла в приемную, и подняла с кроватей декана и меня, но чтобы такое…

"Извините" — прошептала одними губами.

— Нет, нет, нет! За это я спасибо сказать должна, — она взяла мою руку в свою и мягко сжала. Милостивый Боже, какое счастье, что я и сплю в перчатках! — Во-первых, подтвердилась моя догадка о скрытых потенциалах многоликого племени, во-вторых, я наконец-то увидела, до какой точности Герберт отточил свои навыки, и, втретьих, со времен войны я уже и забыла, как выглядят боевые лирросы. А тут такой образец!

Она даже присвистнула, а мое крайнее удивление заметила лишь через минуту и пояснила:

— Лирросы, смущают? — я кивнула. — Ну, маленькими они простые лемуры, а вот когда созреют для тренировок…

Наверное, мой взгляд стал под стать воплю прозвучавшему в голове: "Да, как же так! Да мне его Октован Кворг подарил! Да как он мог, вручить мне боевое чудовище и не сказать ни слова?!"

— А чему ты удивляешься? — улыбнулась генерал. — Это же очевидно. Вспомни жаброга — высшая нежить, ядовит, силен, быстр и очень опасен, или спрута — огромен, озлоблен, плотояден, и вот теперь твой лемур… Милый нежный зверек с очаровательными глазами? — произнесла она и усмехнулась. — Нет-нет… император знал, какое создание дарить и кому, предвидел многое.

Я криво улыбнулась и поднялась, а она, словно бы не видя, что собеседник уходит, продолжила говорить:

— Но лично для меня остаются загадкой целых три момента. Как Октован заключил лирроса в малую форму? Как скоро здесь появится Авур? И… — понизив голос, она доверительно прошептала, — когда же я получу его клык?

— Не клык, а челюсть, и в самое ближайшее время, — ответил ей горец, неожиданно объявившийся в приемной. И уже мне декан Горран сказал: — Намина, идти можете? Нет. Хорошо, я вас провожу.

В следующий раз я проснулась значительно позже полудня, со странным ощущением на меня кто-то смотрит. Открываю глаза, поднимаю руку и вижу, на ней сидит теневая, точь-в-точь, как Гирби, которого у меня больше нет. Волна сожаления и грусти накатила ни с того, ни с сего, я едва удержала себя от горестного всхлипа.

— Проснулась наконец! — обрадовалась нежить и потребовала. — Вставай, умывайсь-ся, одевайсь-ся, подскрепль-ляйсь-ся… И пойдем!

— Куда? — с радостью отметила, что голос хоть и сипит, но все же есть.

— В лекарское крыло.

— Зачем? — не поняла я.

— Спасать хозь-зяина, — заявила теневая и добавила тихо, — пока живой! А то от наглых бестий ему спасу нет.

В это мгновение я искренне посчитала, что рыжему плохо. С максимально возможной скоростью собралась и покинула комнату Кудряшки, по стеночке, правда, в смысле придерживаясь стеночки, ну да ничего. Ради спасения чужой души простые люди и не на такое способны. Столкнувшись с удивленным Высочеством у выхода из общежития, попросила себя проводить вначале в палату к Геру, а затем и в мою комнату. — Ведь не хорошо теснить Олли, если сама она уже в норме.

— Да, — метаморф улыбнулся, — она в полном порядке. Летает.

— Странно, — я удивилась не на шутку, потому что, помогая ей вчера, смогла поделиться лишь крохой энергии. С таким запасом оборотница перевоплотиться никак не могла.

— На Бруге летает, — понял мое замешательство принц. — Она съела весь завтрак, вот Кардинал и отрабатывает.

Мы уже шли по галерее отделяющей общежития от основных зданий академии, когда я услышала смех довольный, заразительный и голос искреннее требующий: "Еще! Сильнее!", а следом укоризненное, но все так же через смех: "Бруг, не трусь. Мне не будет больно…". В ответ неразборчивое бурчание и опять голос Олли Крэбасс: "Нет, потому что я не упаду!"

После этих восклицаний, да и слов принца лично у меня было два предположения относительно характера ее полетов. Бруг катает ее на себе в образе дракона или они легко перешли из дружеских отношений в более близкую. Памятуя о том, что Кардинал девичьих слез застрял в обороте и летать не в силах, я предположила самое банальное, но оказалась не права.