— Пытаются спасти жизнь магистру Крохену, — сказал Его Высочество и на мой вопросительный взгляд ответил: — Потому что кое-кто очень умный запустил в его сеть зиготу с иллюзионом, и оголодавший паразит мертвой хваткой вцепился в преподавателя.

— Я не виновата, — прошептала Олли. — Кто ж знал, что профессор обессилит настолько, что не сможет дать отпор какому-то иллюзиону…

— Он бы и дал, не будь паразит специально разработан для такого носителя, как спрут.

Кудряшка застонала от раскаяния, а я лишь выше подняла брови, возвращаясь к тревожащему вопросу:

— И поэтому за двумя несовершеннолетними пациентками присматривают парни без специализации? Ребят, признавайтесь, это месть?

— Обязанность, — покачал головой метаморф, — и приказ Сули. Пока не поднимитесь, от вас ни на шаг. Ну а тебя Намина, еще и на лекции смертников носить.

И сколько? — спросила Олли.

— Месяц, — с затаенным удовольствием добавил оборотень, и Крэббас под его взглядом стала пунцовой. — Что? — заломил он издевательски бровь. — И никаких возражений? — Возражения были, она хотела их произнести, но красноглазый мститель за поруганную честь, уже поднес к ней ложку полную бульона. Слова были проглочены вместе с порцией позднего ужина.

— А теперь еще одну ложечку и спать, — произнес новоявленный тиран.

— Я против! — Кудряшка попыталась встать, вернее сесть, но лишь едва оторвала голову от подушки, упала назад.

— Зацелую… — пообещал Бруг, поправив ее разметавшиеся темные локоны.

— Тогда согласна, — едва различимый шепот и радостный свет в глазах, но Кардинал со взглядом полным сожаления опять совершил обманный словесный маневр.

— За целую порцию в сознании и оставил бы, и даже ну улицу на руках понес, но лишь за пять неполных ложек, — он развел руками и прошептал: — Извини, Кудряшка.

— Что?! Как ты меня наз… — она задохнулась огнем, зашипела, и оборотень едва успел увернуться от пламени. — Да как ты!.. — возопила Олли, дернувшись на постели, но ни сказать, ни сделать ничего не успела, оказалась молниеносно усыплена.

— Бруг! Ты что творишь?!

— Что хочу.

— Но так нельзя…

— Можно, — ответил он уверенно и, укрыв оборотницу одеялом, встал. — Имею полное право после всего. — Тарелка вместе с недоеденным супом улетела в открытое окно, ложка в его руках жалобно заскрипела.

— После чего — всего? — удивленно вскинула брови и выразительно скосила глаза на Равэсса, который во время заминок в разговорах все еще пытался меня накормить. — Я же вылечила тебя и на целую неделю полную свободу обеспечила…

— Сейчас да, а ранее, — оборотень поднял с пола какую-то увесистую тетрадь в синем переплете и потряс ею в воздухе. — Знаешь сколько интересного таит ее дневник за этот год? — Тетрадь прицельно попала на полку за его спиной. — А за прошлый? А за позапрошлый… — он поднял еще три таких и так же толстых улики и легко, не оборачиваясь, вернул их на место.

Наличие в шикарной спальне незапечатанных дневников принцессы привело меня лишь к одной мысли — мы в апартаментах Олли. Возмущение поднялось во мне волной:

— Тугго, у тебя с головой совсем туго? Ты разве не понимаешь, насколько неприлично, копаться в чужих вещах…

Он оборвал меня на полуслове:

— И кстати, в обороте, я застрял в нем так же из-за нее.

— А вот здесь поподробнее, — попросила тихо, но ответил Равэсс, а не разозленный моей защитой Бруг.

— Защищал честь принцессы, явившейся в бойцовский клуб.

— В чем мать родила! — прорычал красноглазый.

— Она хотела поддержать нашего героя, поболеть за него на кулачных боях. — Высочество тихо хмыкнул и с улыбкой, произнес только для меня: — Как я и говорил, ему с ней по жизни действительно досталось. — "Эм-м-м", промычала я и метаморф понял мое замешательство, пояснил: — На ней была одежда, но отнюдь не скромная.

Кивнула, обратив внимание на Бруга, который все не поймет, что его холодная отстраненность еще и не до такого ее и его доведет, не говоря уже о ехидном подтрунивании и затыкании рта едой.

— Но это еще не повод месяц ее терроризировать и с ложечки кормить. Поступи мудрее и… дай мне уже ее локон. — Упрекнуть Тугго и произнести формулу быстрого восстановления для Кудряшки получилось легко, гораздо труднее оказалось удержать собственное сознание на плаву.

Следующее пробуждение произошло на рассвете. Проснулась как от толчка и долго смотрела на расписной потолок комнаты Олли, вспоминала, как меня добудился Его Высочество, как кормил с ложечки, нахваливая за аппетит и ругая за безголовость. Убив проклятием спрута, я освободила еще одного проигравшегося в пух и прах, но сделала это на глазах у многочисленных зрителей. Среди них была и оказавшаяся рядом команда имперцев, коим хороший тренер нужен позарез. И вот беда, красавцы стойку сделали на нас с Крэбасс.

Паршиво все.

А почему? А потому что смертники точно знают — спасенный дает нерушимую клятву освободителю. Хотелось поймать Его Высочество на двуличье или лжи, но он пресек мои вопросы быстро. И прямо сказал, что запасники королевских игр, еще никогда не вступали в ряды имперцев, так что не стоит бояться. К тому же я для игр слишком мала и маложизненна. Всего-то человек. Отрадно было слышать, но одного он не учел… Эррас Тиши все просчитал задолго до моего рождения и задолго до собственной победы в играх Смерти.

И взирая на все произошедшее с момента нашей встречи, я все больше и больше убеждалась в том, что на игры мне попасть суждено.

Перевернувшись на спину и взбив подушку, вспомнила, как василиска из жаброга освободила окаменением, а затем и оборотнякровопийцу из спрута иссушение. Кажется, нелепая случайность, чистый страх и ужас перед смертью вот и все, что мне потребовалось для извлечения нужного проклятья. И в то же время я использовала тот прием, которым по природе своей владел противник.

Чем же славен скиф? Они управляют воздухом и потому обернуться могут лишь в летучую тварь и только одну: либо маленькую, либо большую. Почти как василиски. Правда у чешуйчатых вторая ипостась ползает и растет вместе с хозяином. И вариант, когда грузный мужик превращается в кроху зимородка невозможен, чего не скажешь о скифах. Оборотням или двуликим повезло больше, помимо ипостаси, какой бы она ни была, у них есть полуоборот и приграничные возможности. Следом по уровню способностей идут счастливчики горцы. Ипостась пусть и одна, без каких либо промежуточных состояний, зато это целая фурия.

Непобедимая тварь, сильная и опасная, которой не страшна никакая стихия. В умении приспосабливаться с ней может конкурировать только метаморф, достаточно развитый и очень сильный. Другими словами это должен быть многоликий, что преодолел вершины ползающих, бегающих, плавающих и летающих видов и уберег не только голову, резерв, но и жизни. В противном случае, он фурии не противник.