Блисс не могла отвести глаз от мальчика, сидевшего рядом с Хантером. Волосы его были такими же иссиня-черными, как у отца, а вот цвет глаз с такого расстояния разобрать было сложно. Однако не вызывало сомнений, что мальчик очень красив, а его улыбка... Чью же улыбку она напоминает?..

Блисс побледнела, осененная неожиданной догадкой.

– Что с вами, Блисс? – Аманда взяла ее за руку. – Вам плохо?

– Он мой, – почти беззвучно выдохнула Блисс.

– Кто? – озадаченно спросила Аманда. – Надеюсь, вы не имеете в виду виконта. У вас ведь свадьба с Джеральдом Фолком через пару дней!

– Что? Нет, я не о виконте. Простите меня, Аманда. Я должна идти. Я плохо себя чувствую.

И Блисс быстро пошла прочь, оставив Аманду в полном недоумении.

Как он посмел?! Как он посмел выдавать ее сына за своего? Как он мог до такого додуматься? И зачем ему это? Блисс очень хотелось немедленно подойти к Хантеру и высказать ему все. Но вокруг были люди... К тому же он уже уходил с проспекта, ведя мальчика за руку. Да и самой Блисс нужно было вначале собраться с мыслями.

Как бы то ни было, теперь вся история начала для нее проясняться. Хантер оказался в Мобиле раньше ее и Джеральда, похитил ее сына и, очевидно, заплатил Эносу Холмсу за то, чтобы тот немедленно исчез. Но почему он это сделал? В отместку за то, что она отказалась уехать с Кубы вместе с ним?

Блисс вдруг припомнила последние слова, сказанные ей Охотником в ту ночь на Кубе, на корабле. Он посоветовал ей убедиться в том, что ее муж действительно умер, прежде чем выходить замуж за Фолка...

Теперь в ее голове наступил полный беспорядок. Да, Блисс хотелось поверить в невероятное, но разве такое может быть на самом деле? Нет, нет! Хантер действует из каких-то иных, неведомых ей побуждений. Но из каких? Ответа на этот вопрос, как и на многие другие вопросы, у Блисс не было. Только если предположить...

Но это же невозможно!

Хотя, с другой стороны, между ними столько схожего. И эти странные намеки Хантера...

Нет, он просто играет на ее нервах. Гай Янг мертв, и надо быть последней дурой, чтобы не верить в это. Он мертв, шесть лет как мертв и похоронен в безымянной могиле на кладбище для бедняков.

Однако сомнения оставались, и Блисс чувствовала, что должна разобраться во всем этом до самого конца.

На пороге дома Блисс увидела Манди.

– А я уже начала беспокоиться, солнышко! Ты так долго пропадала... – Манди посмотрела на Блисс своими внимательными шоколадного цвета глазами так, словно хотела заглянуть ей в душу. – Э, я вижу, что-то случилось. Ты бледная – просто как призрак! Присядь, солнышко, и расскажи старой Манди, что с тобой произошло.

Блисс только покачала головой.

– Не могу, Манди. Не теперь. Я пока ничего не понимаю. Мне нужно побыть сейчас одной, наедине со своим... прошлым.

– Я принесу тебе чаю и что-нибудь поесть: у тебя с самого утра маковой росинки во рту не было. А ведь ты должна есть теперь за двоих – за себя и за того парня, что живет у тебя в животе.

Блисс невольно приложила руку к своему животу. За этими хлопотами она и впрямь едва не забыла о своем будущем ребенке... Впрочем, беременность ничего, в сущности, не меняет. И этот будущий ребенок для нее такая же родная кровь и плоть, как и первый. Их обоих она любит одинаково и всегда будет любить, не думая о том, от кого зачат каждый из них – от Гая или от Охотника.

Немного отдохнув, Блисс наконец решила, что самым правильным будет просто-напросто отправиться домой к Хантеру и расставить наконец все точки над i.

Итак, она решила навестить дьявола в его собственной норе!

Дом исчадия ада находился в самом респектабельном районе города – большой, выложенный из серого камня и окруженный тенистым садом. Кровь бешено стучала в висках Блисс, когда она, набравшись храбрости, постучала в дверь специально привешенным для этой цели молоточком. Ведь еще минута – и она увидит перед собою своего сына, которого оплакивала шесть долгих лет!

Блисс была твердо намерена узнать всю правду, до конца. И о Хантере, и о своем сыне. Неизвестность томила ее, грызла изнутри, словно дикий зверь. Теперь она стояла на этих ступенях и молча ждала, когда тишину нарушат тяжелые шаги Судьбы...

Ей пришлось постучать несколько раз, прежде чем дверь отворилась и в проеме появилось лицо пожилой женщины.

– Что вам угодно? – спросила она, поправляя рукой седые волосы.

– Мне необходимо переговорить с виконтом Хантером, – решительно ответила Блисс.

– Его нет дома, мисс. Может быть, вы оставите ему записку?

– А кто вы? Экономка?

– Я няня сына виконта. Меня зовут Лиззи. Скажите, а вы договаривались с хозяином о встрече?

– Нет, – ответила Блисс и, решив, что никогда больше не найдет в себе мужества прийти сюда, протиснулась мимо Лиззи. – Но я подожду.

Лиззи удивленно моргнула, хотела было возразить, но передумала и сказала только:

– Пойдемте, я вас провожу.

Она провела Блисс в гостиную и оставила ее там в одиночестве. Блисс не сиделось. Она нервно ходила из угла в угол, сгорая от желания разнести ко всем чертям этот дом, разыскать в нем своего сына, схватить его и бежать отсюда поскорее. И никогда, никогда больше не отпускать его от себя!

Тянулись минуты, и каждая из них казалась Блисс вечностью. Внезапно ей показалось, что в гостиной она уже не одна. Блисс резко обернулась, и у нее перехватило дыхание. Она увидела глаза – свои собственные глаза, смотревшие на нее с маленького детского лица. Отныне у нее не осталось никаких сомнений: она слишком хорошо знала этот неповторимый оттенок бирюзы.

Мальчик смотрел на Блисс с интересом и в то же время выжидающе, словно предоставляя ей право первого хода. Не дождавшись, он рискнул сам начать разговор:

– Вы ждете моего папу?

Комок подкатил к горлу Блисс, и ей потребовалось некоторое время, чтобы справиться с собой.

– Твой папа – виконт Хантер?

Ей безумно хотелось схватить ребенка на руки, прижать его к груди, но приходилось сдерживаться.

– Да, – ответил мальчик. – Вы знакомы с ним?

– Очень близко знакома. Не скажешь, скоро ли он вернется?

– Он сказал, что уйдет ненадолго. – Мальчик окинул Блисс пристальным взглядом и добавил: – А вы очень красивая.

Сдерживать себя дальше Блисс просто не могла. Она опустилась перед мальчиком на колени, взяла его за руки и прошептала:

– Ты тоже очень красивый. Как тебя зовут?

– Меня зовут Брайан. А вы случайно не знакомы с моей мамой? Папа говорит, что она тоже очень красивая...

Слезы навернулись на глаза Блисс. Господи, что же, интересно, Гай наговорил мальчику о его матери?