Фарида нарезала кнафу маленькими прямоугольниками и посыпала фисташковой крошкой. И посмотрела на Сару:

– Что это на тебе надето?

– Одежда.

Фарида надвинулась на нее:

– Матери дерзишь?

– Это джинсы и футболка, мама. Что такого-то?

– Иди наверх переоденься, – велела Фарида. – Надень кремовое платье. Оно красиво оттеняет твою кожу. Да поживее!

Сара уже повернулась к двери, но мать не удержалась:

– И волосы подбери.

– Но это всего лишь Умм Ахмед! Она меня сто раз видела.

– Ну и что? Ты девица на выданье, а Умм Ахмед подыскивает сыну жену. Позаботиться о своем внешнем виде не помешает.

– Мне всего шестнадцать, мам.

Фарида вздохнула:

– Я же не говорю, что ты должна выйти замуж сию секунду. Ничего страшного, если помолвка продлится годик-другой.

– Но Ханна – моя ровесница! – Сара повысила голос. – И что-то я не вижу, чтобы Умм Ахмед уже искала ей жениха!

Фарида рассмеялась, доставая из шкафчика поднос:

– Да что ты знаешь об Умм Ахмед? К твоему сведению, Ханна вчера вечером обручилась.

– Но…

– Иди переоденься, а все остальное предоставь мне.

Фарида слышала, как Сара, выходя из кухни, что-то бормочет себе под нос. Что-то вроде того, что чувствует себя товаром в рекламе. Не то в витрине. Бедная девочка, подумала Фарида, – только сейчас начинает понимать. Такова женская доля. Иногда ей хотелось усадить дочь и объяснить ей, как устроена жизнь, – Бог свидетель, она пыталась. Однако есть вещи, которые объяснить невозможно. В словах есть сверхъестественная сила, но иногда слов недостаточно.

В воскресенье Фарида опять позвала Насера. Был холодный зимний день, и Дейа кружила по зале с подносом. Подавала матери Насера кофе и жареные арбузные семечки, а Фарида болтала без умолку, поблескивая золотым зубом. Больше всего Дейе хотелось швырнуть поднос в стену. Как можно доверять бабушке – после всего, что она узнала от Сары? Как можно делать вид, что все в порядке? Да никак. Хватит тянуть резину – нужно твердо обозначить свою позицию, пока не поздно.

– Бабушка настаивает, чтобы я вышла за тебя замуж, – сказала Дейа, когда они с Насером уселись на кухне. – Говорит, я совершу ужасную глупость, если отвергну твое предложение. Но я не могу за тебя выйти. Прости.

Насер выпрямился:

– Но почему?

Ее захлестнуло внезапное желание взять свои слова обратно, но она заставила себя продолжать. В ушах отдавался голос Сары: «Ты должна проявить смелость. Ты должна прямо сказать, чего хочешь». Она посмотрела Насеру в глаза:

– Дело в том, что я пока не готова выходить замуж. Сперва я хочу окончить колледж.

– А-а, – протянул Насер. – Ну так одно другому не мешает! Я знаю немало девушек, которые выходили замуж, а потом поступали в колледж.

– Хочешь сказать, что не будешь мешать мне учиться?

– Да с чего вдруг?

Она прищурилась:

– А после колледжа? Ты и на работу меня отпустишь?

Насер удивленно уставился на нее:

– А зачем тебе работать? Я буду тебя обеспечивать.

– Но если я хочу работать по профессии?

– Если мы оба будем работать, то кто будет заниматься детьми?

– Вот видишь? И я о том же.

– О чем о том же?

– Почему я должна сидеть дома и растить детей? Почему должна отказаться от своей мечты?

– Потому что кому-то из нас придется это сделать, – пробормотал Насер. Он явно был в замешательстве. – И это, очевидно, должна быть мать. Так предназначено природой.

– Как-как ты сейчас сказал?

– А что? Так оно и есть. Я вовсе не хочу тебя обидеть, но понятно, что растить детей – дело женщины.

Дейа отодвинулась от стола:

– Вот видишь? Именно об этом я и говорю. Ты такой же, как все.

Насер сверлил ее взглядом, его лицо было искажено изумлением и гневом – и еще чем-то неопределимым.

– Я же не назло тебе это говорю, – пробормотал он. – Просто так устроена жизнь.

– А дальше что? Начнешь меня бить и тоже скажешь: так предназначено природой?

– Да что ты такое говоришь? – воскликнул Насер. – Я никогда не подниму руку на женщину! Может, когда-то это и было в порядке вещей, но у меня другие принципы.

Дейа пристально посмотрела на него. Он сидел очень прямо и тяжело дышал, на лбу выступило розовое пятно. Она кашлянула.

– А твой отец?

– Что мой отец?

– Он бьет твою мать?

– Что за дикие вопросы?

– Бьет, так ведь?

– Конечно нет! – отрезал Насер. – Мой отец никогда мою мать не бил. Он обращается с ней, как с королевой.

– Ну да, конечно.

– Ну знаешь, это уже хамство. Я знаю, ты многое пережила, но это не дает тебе права так разговаривать с людьми.

– Да откуда тебе знать, что я пережила?

– Ты шутишь? В этом городе все всё знают. Но если твой отец поколачивал твою мать, это не значит, что все мужья бьют жен.

Дейа вытаращила глаза, он усмехнулся:

– Ну ради бога, Дейа! Надо думать, она тоже давала повод!

Ей будто кирпичом по лицу съездили.

– Что значит – давала повод?

– Ничего. – Насер встал. – Ничего. Зря я это сказал. Прости. – Он пошел к двери, стараясь не встречаться с ней глазами. – Мне пора. Прости еще раз.

– Погоди! – выпалила Дейа, бросаясь за ним. – Не уходи! Объясни, что ты имел в виду!

Но Насер вихрем пронесся по коридору и выскочил на улицу. Его мать с ошарашенным видом последовала за ним. Дейа и слова сказать не успела.

У Фариды давно закралось подозрение, что Умм Ахмед не захочет Сару для своего сына. Ведь Умм Ахмед не разделяла взглядов Фариды на жизнь. Считала, что Фарида недостаточно благочестива и слишком сурова к девушкам. Зато Фарида понимает, как устроен этот мир, – в отличие от Умм Ахмед, чья дочь Фатима взяла и развелась. И Ханна разведется, как пить дать. Чего еще ожидать от людей, которые думают, что можно жить, как в рекламе по телевизору, где все беззаботно порхают, смеясь, влюбляясь и расставаясь.

– Когда ждешь звонка, телефон вечно молчит, – сказала Фарида, чавкая жвачкой и бросая взгляд на Надин, которая как раз зашла в залу.

Исры дома не было: учебный год уже начался, и она отправилась на автобусную остановку встречать Дейю. Сегодня был ее первый день в школе.