Моя сестра. Моя близняшка. Другая половина меня. Волосы у неё засалившиеся, а на щеках полосы от грязи и слёз. Выражение её лица такое же пустое, как у остальных здешних людей, и она таращится на толпу, слегка шевеля губами, будто разговаривает сама с собой, или молится, или… не знаю что.

На ней по-прежнему та же одежда, в которой она вышла из дома, и это всё оказывается настолько знакомым, что мне приходится моргать, сдерживая слёзы. К груди она прижимает свою сумку – нервно, обеими руками. На сцену притащили низкий столик, и Тамми стоит с ним рядом. Я не знаю, что делать – если она увидит меня в толпе, узнает ли вообще? Если узнает – закричит ли? Если закричит – что с нами будет?

Всё это напоминает мне сцену из какого-то фильма: там королю, жившему давным-давно, отрубали голову на глазах у ликующей толпы. И хоть я вполне уверен, что Тамми не станут убивать, по моему телу всё равно пробегает холодок.

Я пытаюсь держать голову пониже, но то и дело невольно кидаю взгляд на Тамми, которая трясётся от страха, стоя на платформе перед этой странной толпой, снова начавшей скандировать.

Ху-у… ху-у… ху-у… ху-у… ху-у… ху-у…

У меня появляется тошнотворное чувство, что с Тамми вот-вот произойдёт нечто ужасное, когда на переднюю часть сцены опять выходит Тёмная Полоса и начинает говорить.

Эллиэнн наклоняет голову, чтобы лучше слышать, и шепчет мне:

– Она коворит что-то про тары. Когда человеческие существа встречаются, они тают друг другу тары?

«Тары»?

Я вдумываюсь мгновение.

– А! – отвечаю я. – Дары? Подарки!

– Да. Люди обмениваются ими?

– Ну, да, – бормочу я. – Иногда. Знаешь, по особым поводам…

– Для нас это очень неопычно. Мы увидим, как это произойдёт.

Я сбит с толку. Что она – или скорее Тёмная Полоса, раз уж на то пошло – такое имеет в виду?

– Увидим, как это произойдёт? – переспрашиваю я. – Что увидим?

Некоторые анталланцы рядом с нами услышали наш с Эллиэнн разговор, и хоть мы и понижали голоса, они, должно быть, поняли, что мы говорим на другом языке. Они начинают поворачиваться к нам, таращиться и указывать пальцами, а один из них потирает свой волосатый подбородок. Эллиэнн пихает меня, чтобы я замолчал, потому что на задней части платформы снова что-то происходит.

У Тёмной Полосы в руке какой-то предмет, который блестит на свету, когда она приподнимает его. Она раскрывает костлявые пальцы, и я вижу, что она держит за одну дужку очки Игги, и с трудом сглатываю.

Снова появляются двое охранников, и на этот раз между ними идёт Игги, вертя в руках свою плоскую кепку. Его насыщенно-медные волосы как будто сияют в солнечном свете на фоне ссохшихся деревьев и серо-белой шерсти его захватчиков.

Но больше всего меня поражает лицо Игги. Я вроде как ждал, что он будет слегка накачан препаратами, как Тамми. Вместо этого в его зелёных глазах пылает ярость, а рот искривлён в самой злой гримасе, которую я когда-либо видел. Анталланцы тоже не оставляют это без внимания. По окружающей меня толпе прокатывается волна бормотания, и все вглядываются ещё пристальнее.

Один из охранников кладёт ладонь Игги на плечо; Игги злобно стряхивает её и глядит на толпу, каждой клеткой своего тела будто излучая чистую ярость. Он переводит взгляд на Тамми, которая смотрит на него в ответ, но безо всякого выражения, и Игги печально и зло качает головой.

Потом, по сигналу Тёмной Полосы, Тамми лезет в свою чёрную школьную сумку и роется там пару секунд. Мгновение я думаю: «Давай, Тамми! Вытащи оттуда пистолет какой-нибудь», но вместо этого она достаёт, один за другим, три кое-как обёрнутых подарка, которые она несла к Шейле-Шотландке в тот вечер, когда пропала.

– Что-о?

Кажется, я говорю это вслух, потому что окружающие начинают оборачиваться и снова смотрят на меня, и я вижу, как Эллиэнн озирается по сторонам. Она хватает меня за руку.

– Идём, – шепчет она и практически утаскивает меня в другую часть толпы, на этот раз поближе к платформе.

И всё же я чувствую, как толпа продолжает следить за мной глазами. Анталланцы, как вы уже понимаете, довольно невыразительные существа, но я замечаю, как один из них смотрит вверх на Тамми, потом на меня и снова на Тамми.

Я часто забываю, насколько мы с Тамми похожи внешне, но теперь об этом никак не забудешь. Всё больше анталланцев замечают это и тычут пальцами.

В это время на сцене Тамми уже отдала один из подарков Игги, который берёт его обеими руками и принимается разворачивать. Ни Тамми, ни Игги меня ещё не заметили; Тамми – видимо, из-за своего отстранённого психического состояния; Игги – из-за… ну, не знаю. Может, он слишком расстроен, чтобы обращать внимание на что-то кроме происходящего с ним в данный момент.

Внутри обёрточной бумаги обнаруживается коробка. Игги озадаченно трясёт головой, потому что внутри коробки лежит бутылка: бутылка водки.

Толпа выглядит заворожённо, и те, кто стоят со мной рядом, переключают внимание с меня на сцену – там Тёмная Полоса откладывает очки Игги, хватает бутылку со стола и поднимает её повыше. Хотел бы я знать, что она говорит, потому что толпу это приводит в восторг.

Тёмная Полоса изображает, будто пьёт из бутылки, а потом вываливает изо рта язык и притворяется, что у неё трясутся ноги. До меня доходит: она делает вид, что пьяна!

О нет. Я немедленно понимаю, что сейчас произойдёт.

Я поворачиваюсь к Эллиэнн.

– Они что, собираются заставить их это выпить?

Эллиэнн кивает.

Я в ужасе.

– Детям нельзя алкоголь! – говорю я тихо, но встревоженно. – Им станет плохо. Они могут даже умереть! – Мысленно, но не вслух я добавляю: «Особенно от этого пойла, которое Па купил у того поляка…»

– Нет! – кричу я и тут же закрываю рот ладонью, не успев даже договорить, но уже слишком поздно.

Тёмная Полоса замирает и ставит бутылку водки на пол сцены. Она медленно подходит к самому краю платформы и сканирует толпу огромными влажными глазами.

У меня такое чувство, что абсолютно все повернулись на меня посмотреть. Бросая взгляд на стоящих возле неё охранников, Тёмная Полоса вытягивает длинный палец, тыча в меня, и они немедленно спрыгивают со сцены и оказываются прямо рядом со мной, хватают меня за плечи своими костлявыми ладонями и тухло дышат мне в лицо.

– Эллиэнн! – кричу я, но она растворилась в толпе, а меня полутащат, полунесут на сцену, и вот уже сотни пар глаз глядят на меня – всем любопытно, что же произойдёт дальше.

Я пытаюсь поймать взгляд Тамми, но её лицо так и остаётся пустым и ничего не выражающим.

А вот Игги не накачан веществами, и память ему не стёрли – или что там сделали с Тамми. Его глаза поблёскивают…