— Никки Уэллс.

Нахмурившись, он посмотрел на снимки. И сразу его внимание привлекли кости плода в области материнского таза.

— Это та беременная женщина? Убитая вместе с сестрой?

— Значит, ты помнишь.

— Оба трупа сожгли?

— Верно.

— Я помню, вскрытие делал доктор Хобарт.

— Я незнакома с доктором Хобартом.

— Конечно, он ушел от нас за два года до того, как пришли вы.

— А где он сейчас? Я бы хотела поговорить с ним.

— Ну, это проблематично. Он умер.

Она нахмурилась.

— Что?

Йошима печально покачал головой.

— Доктор Тирни очень тяжело переживал его смерть. Чувствовал себя виноватым, хотя выбора у него не было.

— Что случилось?

— Были некоторые… проблемы с доктором Хобартом. Сначала он подевал куда-то несколько предметных стекол со срезами, потом потерял какие-то органы, и семья убитого узнала об этом. Они подали на нас в суд. Был скандал, о нас пошла дурная слава, но доктор Тирни горой стоял за него. А потом из сумки одного из наших работников пропали лекарства, и выбора у него не осталось. Он попросил доктора Хобарта написать заявление об уходе.

— А что было дальше?

— Доктор Хобарт пошел домой и проглотил пригоршню оксиконтина. Его хватились только через три дня. — Йошима сделал паузу. — Никто из наших не хотел делать вскрытие.

— А его компетентность подвергалась сомнению?

— У него могли быть ошибки.

— Серьезные?

— Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду.

— Я думаю, может, он пропустил это. — Она ткнула в рентгеновский снимок. На яркое серебро в лобковой кости. — Его отчет по Никки Уэллс не объясняет этого металлического просветления.

— На снимке просматриваются и другие металлические тени, — заметил Йошима. — Вот здесь виден крючок от бюстгальтера. А это похоже на застежку.

— Да, но посмотри на латеральный вид. Этот кусочек металла находится внутри кости, а не лежит на ней. Доктор Хобарт ничего не говорил тебе по этому поводу?

— Что-то не припоминаю. А в отчете ничего не сказано?

— Нет.

— Должно быть, он не придал этому значения.

«Выходит, на судебном процессе против Амальтеи этот вопрос не поднимался», — подумала Маура. Йошима вернулся к своим делам, расставляя емкости и лотки, собирая необходимые бумаги. Хотя в нескольких шагах на столе лежала мертвая женщина, внимание Мауры было приковано не к свежему трупу, а к снимкам Никки Уэллс и ее нерожденного ребенка, соединенных огнем в однородную обгорелую массу.

«Зачем ты сожгла их? В чем смысл?» Возможно, Амальтея с удовольствием наблюдала за тем, как их пожирает пламя. А может, надеялась на то, что огонь уничтожит что-то еще — улики, которые она хотела скрыть.

Маура перевела взгляд с дугообразного черепа зародыша на яркий осколок, внедренный в лобковую кость Никки. Осколок был тонким, как…

«Кончик ножа. Обломок лезвия».

Но Никки погибла от удара в голову. Зачем ковырять ножом жертву, которой только что домкратом размозжили череп? Маура еще раз взглянула на серебристый осколок, и вдруг ее поразила страшная догадка — догадка, от которой холодок пробежал по спине.

Она прошла к телефону и нажала кнопку интеркома.

— Луиза!

— Да, доктор Айлз.

— Ты не могла бы соединить меня с доктором Далджитом Сингхом? Это судмедэксперт из Огасты, штат Мэн.

— Не кладите трубку. — И уже через мгновение: — Доктор Сингх на линии.

— Далджит! — воскликнула Маура.

— Нет, я не забыл, что должен тебе ужин! — ответил он.

— Возможно, это я буду должна тебе ужин, если ты сможешь ответить на один вопрос.

— О чем речь?

— О тех останках, что мы откопали в Фокс-Харборе. Ты еще не идентифицировал их?

— Нет. Это может занять некоторое время. В сводках о пропавших по округам Уолду или Ханкок нет никого подходящего. Либо эти кости очень старые, либо люди не местные.

— Ты еще не запрашивал НЦКИ? — спросила она.

Национальный центр криминальной информации под эгидой ФБР представляет собой банк данных по всем пропавшим гражданам страны.

— Запросил, но, поскольку я не могу сузить поиск до определенного десятилетия, мне пришла целая кипа списков. Все записи по региону Новая Англия.

— Возможно, я смогу помочь тебе сузить параметры поиска.

— Каким образом?

— Укажи им период с пятьдесят пятого по шестьдесят пятый годы.

— Могу я спросить, почему ты вышла именно на это десятилетие?

«Потому что в этот период моя мать жила в Фокс-Харборе, — подумала она. — Моя мать, которая убила и тех людей».

Но она ответила совсем иначе:

— Простая гипотеза.

— Ты страшно загадочна.

— Все объясню при встрече.

* * *

Риццоли наконец уступила руль, но только потому, что они ехали в «Лексусе» Мауры, двигаясь на север в направлении трассы Мэн—Тернпайк. Ночью с запада подошел грозовой фронт, и Маура проснулась от шума дождя, барабанившего по крыше. Она приготовила себе кофе, прочитала газету — привычный утренний ритуал. Как быстро возвращаются старые привычки, пусть даже перед лицом страха. Прошлой ночью она решила не оставаться в мотеле и вернулась домой. Заперла все двери, оставила зажженным свет на крыльце — пусть слабая, но все-таки защита от ночных опасностей. Несмотря на разыгравшуюся бурю, спала она спокойно и проснулась с ощущением, что вновь стала хозяйкой собственной жизни.

«Я устала бояться, — подумала она. — Больше не позволю страху гнать меня из собственного дома».

И вот они с Риццоли направлялись в Мэн, откуда надвигались еще более мрачные грозовые тучи, но она уже была готова к любому противостоянию. «Кто бы ты ни был, я намерена выследить тебя и поймать. Я тоже умею быть охотником».

* * *

Когда они подъехали к зданию бюро судмедэкспертизы в Огасте, было два часа пополудни. Доктор Далджит Сингх встретил их в приемной и проводил вниз по лестнице в секционный зал, где на столе уже стояли две коробки с костями.

— Я не считал это дело первоочередным, — признался он, стряхивая с коробок целлофан. Пленка, словно парашютный шелк, с тихим шуршанием опустилась на стол. — Кости пролежали в земле десятилетия, еще несколько дней ничего не изменят.

— Ты получил ответ на новый запрос из НЦКИ? — спросила Маура.

— Сегодня утром. Я распечатал список имен. Он там, на столе.