нашего водителя остановиться. А вот с ним была небольшая проблема. Он запросил за поездку почти в два раза больше, чем с ним договаривался. Да… не все советские люди порядочные.

Мы торопились, потому пришлось заплатить. К тому же Мила устроила истерику. Хотя ее можно понять. Быть в состоянии пятилетнего ребенка целые сутки, я думаю никому не захочется.

Я оставил девушек на лавочке, а сам торопился к уазику, который нас ждал. По пути я начал соображать почему Тома мне незаметно подмигнула, когда я собрался идти к машине. Ладно, разберемся!

Я подошел к уазику и залез в него. Мы развернулись и поехали к девушкам. Там быстро закинули сумки, и я помог Томе загрузить Милу, она что-то совсем расклеилась. Видимо пережитое волнение повлияло. Ну вроде бы все, можно ехать. Я почему-то подумал, а ведь раньше на Руси обязательно крестили себя и спутников перед поездкой. И я незаметно, мне так казалось, перекрестил всех.

Буквально через минуту Леня водитель спросил меня, — а вы что верующий! Я, честно говоря, опешил, как он заметил. Не должен он быть из органов. Просто наблюдательный парень.

Леня заметил мое недоумение, и сказал, — да я в разведке служил. Вот и приучили быть всегда внимательным.

Договорился я с уазиком случайно, хотя что у нас случайно? Всегда что-то из чего-то получается. Я искал транспорт, чтобы выехать из города. Сначала думал зайти в автопредприятие, там поговорить с шоферами, но когда подошел и посмотрел на вывеску, то развернулся и направился прочь.

Думал опять про железную дорогу. А этого никак не хотелось. Но выбирать не из чего, пришлось топать на станцию. Совсем недалеко от нее около меня останавливается уазик "буханка", высовывается оттуда парень и кричит: — мужик, заработать хочешь? Я хотел отмахнуться, во-первых, я не мужик, а парень, во-вторых, не хочу я заработать. Но водитель выскочил из-за руля и подбежал ко мне. Он стал буквально упрашивать: — слушай, парень, выручай! Очень надо! Ты не боись! Я рассчитаюсь. Помощь мне нужна!

Ну я поинтересовался, что за помощь. Выясняется — парень хочет продать струю кабарги, это такой маленький олень с клыками. И боится, что могут кинуть его с деньгами. Мне стало интересно, и я согласился.

Ехали мы недолго. Парень подъехал к ожидавшей Волге, высунулся из окна и показал на свой уазик. Из машины вышли трое мужчин и влезли в уазик. Начался разговор. Я молчал и слушал. Мужчины не доверяли парню, тот и клялся, и божился, что это натуральная струя кабарги. Лечит от всех болезней. Наконец мужчины вроде бы поверили и начали рассчитываться. При этом они часто оглядывались на меня. Наконец расчет закончился, они вылезли из уазика, сели в Волгу и уехали.

Леня, к тому времени мы познакомились, совал мне деньги, и вдруг меня осенило, почему бы не попробовать договориться с Леней.

Я отодвинул его руку с деньгами. И в свою очередь спросил его, — Лёня, а ты мог бы помочь мне? Он пожал плечами и кивнул.

Я объяснил ему, что хочу уехать с этого городка, и как можно дальше. Он понимающе кивнул. Я сказал, что я не один, он махнул рукой. Я сказал, что хотя бы до соседнего города. Оказалось, что у него сегодня выходной, и он вполне может располагать собой. Мы с ним договорились, что он будет ждать нас на пересечении улиц Пушкина и Ленина.

Все так и случилось. Быстро залезли, быстро выехали из города и помчались по трассе. Только отъехали, как Тома попросила остановить. Девушки вышли из машины и направились к кустам. Мне показалось, что Мила шла как-то странно, неужели ее пытали. С виду вроде бы все нормально. А вот когда они возвращались я вспомнил, как Тома мне подмигнула. Я все понял. Она подсунула Миле таблетку, и та снова пятилетняя девочка. Вот так! А где она взяла ее? Я все-таки хотел разобраться с Томой. Так делать нельзя. Без моего разрешения. Но это позже.

Ехать до соседнего города было километров сто тридцать. И чем дальше мы удалялись, тем мне становилось спокойнее. Видимо в институте столкнулись две конкурирующие группировки. Одна из них раскусила, что Мила, это совсем не Тома, другая же не знала этого.

Но опять же кто знал, что мы должны везти Тому под таблетками? Ну, естественно мы с Милой, Шура и Глеб. Кто-то из них выложил эту информацию. Нет, это не могла быть Мила, тогда бы ее не захватили, значит, либо Шура или Глеб. Надо обязательно об этом подумать на досуге.

Леня не мешал мне размышлять, молчал. Но когда я начал глядеть по сторонам, он понял, что можно поболтать. Он начал рассказывать о себе. Работает он в лесничестве, и привозил в город шефа, лесничего одного поселка. Оставил в городе и решил подхалтурить.

Умный парень этот Леня. Обычно так и бывает, чтобы разговорить собеседника, начинают рассказывать о себе, ну а потом второму ничего не остается, как поведать о себе.

Я начал говорить, что мы везем нашу родственницу домой. У нее небольшое тихое помешательство на почве учебы, вот к родителям и везем. Почему так скрытно? Да потому что она, глупая, наделала долгов. А денег возвращать нет, вот и пришлось быстро сматываться. Леня спросил, что, если потом приедут за долгами в ее город? Я махнул рукой, — у нее отец крутой, Леня не понял слово крутой, пришлось сказать, что отец мент. Леня покачал головой — тогда понятно. Но я по хитрому его взгляду понял, что он не поверил мне. Ну и что. Пусть будет хоть такое глупое объяснение, чем вообще никакого.

По пути я взял у Лени адрес и телефон лесничества. Нас учили, что на всякий случай нужно иметь везде много знакомых. Я записывал на внутренний компьютер все фамилии, имена, адреса, телефоны, хотя не очень верил, что когда-нибудь это может пригодиться. Мнемотехника великая вещь. В нас эти приемы прямо вдалбливали. И сейчас запоминание было почти автоматическим.

Я попросил Леню остановиться и пересел назад, к Томе. Мы стали совещаться, а что же делать дальше? Ехать еще очень далеко. Тома предложила найти свою машину и ехать на ней. Я задумался, но возразил, — а если ГАИ остановят. Тома сказала, что в таком случае надо где-то взять права. Она покосилась в сторону Лени, но я категорически помотал головой. Нет. Подводить человека, который тебе помог, хотя бы и за деньги? Нет!

Но идея о машине засела у