– Прости, что я тогда ударила тебя, когда ты пришла ко мне. Но ведь так уж устроен мир – или ты выцарапаешь кому-то глаза, или их выцарапают тебе. – Коко вытянулась в ногах кровати. – Мне лишь бы немного полежать до утра и не высовываться.

– Кит! Кит, вставай! – Шелли бесцеремонно толкнула его, но он не удостоил ее даже сонным мычанием. – Я знаю, что ты не спишь. – Он нарочно громко захрапел. – Живо поднимайся! Иначе один из нас попадет в газеты за зверскую выходку. И скорее всего не ты, а я. Кит! Кит, ты меня слышишь? – Но он лишь фыркнул и перекатился на другой бок.

Итак, Шелли Грин наконец заполучила в свою постель мужчину. Другая бы на ее месте пела и прыгала от радости.

Она же предпочла бы сигануть головой вниз с ближайшего утеса.

Половые различия:

Погода.

По словам мужчин, женщины подобны циклону – они налетают внезапно, а уходя, уносят с собой весь дом.

У женщин свое мнение на сей счет: это мужчины подобны циклону. Никогда не известно, надолго ли их хватит, когда они кончат и сколько дюймов… вам при этом достанется.

– В Англии?

Это было первое, что услышала Шелли, когда наконец разлепила веки после тяжелого свинцового сна.

– А? – Ей показалось, будто у нее в ушах ватные пробки.

– Ты живешь в Англии?

Шелли заставила себя шире открыть глаза – на нее спокойно, если не умиротворенно, смотрела зеленоглазая девочка. Оказывается, их головы лежали на одной подушке. И тогда она вспомнила. Это же ее падчерица.

– Где я живу? Ах да, в Англии.

Снаружи по-прежнему неистовствовал шторм. Дождь нещадно хлестал по окнам, словно задавшись целью их выпороть. Шелли отметила, что Коко с ними нет, и успокоилась. Она пыталась сосредоточиться на том, что говорила девчушка.

– Ты что-то сказала?

– Почему ты не хочешь быть моей новой мамочкой? – Выражение лица Матти было по-детски бесхитростным.

– Как я могу стать твоей новой мамой, если мамаутебя уже есть?

– Она злючка-колючка.

– Выходит, твоя мама ежиха?

– Она думает только о себе, – пояснила Матильда.

– Разве ты по ней не скучаешь? – спросила Шелли, вытаскивая из ушей остатки воображаемых ватных пробок.

– Зато мой папочка самый-пресамый-пресамый лучший! А моя мама – самая-пресамая-пресамая злючка и вредина. Когда-то она мне нравилась, но теперь я выросла, – серьезно пояснила девочка.

– Но ведь она наверняка любит тебя…

Матильда покачала золотоволосой головкой и крепко прижала к сердцу одну из своих многочисленных Бини-бебиз – змейку Шипучку.

– Зато папочка меня обожает. Мы с ним уехали. И теперь она захочет замять последствия.

– Неужели? – Шелли едва сдержала улыбку.

– А тебя твоя мама любит? – бесхитростно поинтересовалась девчушка.

– Любила. Даже очень. Но сейчас она на небесах, вместе с Богом.

Зеленые глаза Матти засветились энтузиазмом.

– Бог вещный.

– Ты хочешь сказать – вечный.

– Нет, я сказала как надо. И теперь о тебе заботится твой папа?

– Если бы.

– В таком случае мой папа позаботится и о тебе. Думаю, одного взрослого нам будет достаточно.

– Только кто из нас взрослый?.. – спросила Шелли, многозначительно посмотрев на Кита, который в этот момент как раз открыл один глаз и хитро улыбнулся.

– О, Шелли, стоило мне проснуться с тобой в одной постели, как я тотчас вспомнил старые добрые времена, когда мыс тобой были счастливы.

– Неужели? – холодно отреагировала Шелли. – Наверное, я эти времена проспала. А ты, Кинкейд, то самое место, куда уходит старое доброе время, чтобы испустить дух.

Кит расхохотался, и смех его был полон хорошо знакомого ей дьявольского очарования – наверное, потому, что ему больше не требовалось лгать, подумала Шелли; долгожданная свобода оказалась совсем близко.

– Рада, что тебе смешно. Возможно, я тоже когда-нибудь посмеюсь – лет через десять – двадцать.

В следующее мгновение раздался стук в дверь. Шелли подумала, что это, наверное, снова главный полицейский, и торопливо накрыла Матильду одеялом.

– Черт, Гаспар обнаружил, что мы прятали Коко! Теперь нас всех отправят в каталажку, как сообщников террористов!

На лице Кита появилось скептическое выражение.

– Ну, ты скажешь. Этот мудак без ордера на арест не найдет даже собственный член, – спокойно отреагировал он полушепотом, чтобы не слышала Матти.

Вопреки ожиданиям за дверью оказался Доминик. Увы, радость Шелли была преждевременной. Если вчера раскаты грома оказались громыханием орудий, то сегодня громыхание орудий оказалось раскатами грома. Такими мощными, что от них закладывало уши. К тому же их сопровождали порывы ураганного ветра, от которых бунгало содрогалось, будто в предсмертной агонии. Надвигался циклон, безжалостный и беспощадный – орудие мщения матери-природы. – Самые ближние к морю бунгало уже смыло, – сообщил им Доминик. – Волны идут сразу с двух сторон. Значит, будет еще хуже. Тебе надо срочно перебраться в убежище, дорогая, – настбйчиво произнес он и недружелюбно покосился на Кита.

– Шелли, ты иди. А я останусь здесь. – Кит пригладил рукой взъерошенные волосы. – Черт, хотелось бы получить от Габи деньги, но я не могу допустить, чтобы узнали о Матти, – шепнул он ей на ухо, наморщив лоб.

– Эй, – возмутилась Шелли, – только не превращайся в пришельца с планеты Уныние. Это моя привилегия.

– Габи? – насторожился Доминик. – Настоящая героиня! Она и ее команда сейчас у моря, снимают разбушевавшуюся стихию.

– Дело рискованное. – В голосе Кита слышалась тревога.

– Послушай, Кинкейд. – Шелли поманила Кита ближе к себе. – Я мечтаю провести с тобой время не больше, чем мечтаю о собственной казни. Но Матильде здесь оставаться опасно. К тому же если в убежище набьется много народу, то кто узнает, чья она дочь? Мы скажем, что это ребенок рок-звезды.

Доминик не выказал никакого удивления, когда на руках у Кита – словно кролик из цилиндра фокусника – возникла восьмилетняя девочка.

К тому времени когда они дошли до двери спальни, ночная рубашка Матти уже напоминала воздушного змея, который так и рвался в небо. Снаружи их ждал сущий ад. Небо сочилось кровью. Ураганный ветер обдавал холодом, как ментоловый леденец. Шелли по наивности попыталась раскрыть зонтик, однако его моментально вывернуло ветром, а потом и вообще вырвало из рук. Стоило им сделать всего один шаг от бунгало, как они вымокли до нитки. Ураган обезумел; казалось, он задался целью снести все на своем пути. Деревья шатались как пьяные, сгибаясь едва ли не до самой земли, а их некогда пышная листва сейчас напоминала комок змей на голове горгоны Медузы.