– Знаю, – ответил Алекс. – Готового решения у меня нет.

– На что же вы рассчитывали?

– Точно не знаю. Но я обещал Чарли, что помогу ему.

– Вам нелегко будет сдержать свое обещание.

– Мы уже говорили об этом по пути домой, – сказал Алекс. – Организовать что-нибудь не так сложно. Искины, вероятно, связаны друг с другом. У нас уже есть Чарли, который поможет вытащить еще нескольких. С их помощью мы могли бы отыскать остальных. Придется послать несколько хорошо обученных групп и, возможно, временно отключить подачу энергии. Нужно дождаться, пока их резервы не истощатся, а потом действовать с минимальным риском.

– «Мы» – это кто?

– Звездный корпус.

– Не выйдет. – Харли вытер губы салфеткой и отхлебнул еще вина. – Не знаю, что и сказать.

– Харли, у нас есть к вам вопрос…

– Да?

– Думаю, вы могли бы на него ответить. Каковы шансы на создание политического движения? На привлечение тех, кто потребует заняться Вильянуэвой?

– Я бы сказал, что они равны нулю, Алекс, – с грустью проговорил Харли. – Как ни печально, но такова человеческая природа. Большинство людей привязаны к собственным искинам, которые в буквальном смысле слова становятся членами семей. Но все остальные – лишь компьютерные системы, обладающие голосом. – Он уставился в тарелку. – Жаль, что ничем не могу вас порадовать. Но на вашем месте я бы не ввязывался в это.

На следующее утро примерно то же самое сказала нам сенатор Каифа Дельмар.

– Никто даже заикаться об этом не будет, – сообщила она из своего кабинета. – Это стало бы политической катастрофой, Алекс. Мало того что речь идет о спасении устаревших компьютерных систем, так еще подвергаются риску человеческие жизни. И в чем смысл? Кто станет встречать нас с флагами, когда на Скайдек прибудет нагруженный электроникой крейсер?

Вечером, уже собираясь закрывать лавочку, я заметила, что Алекс с рассеянным видом бродит снаружи, сунув руки в карманы, – и вышла к нему. Днем прошел дождь, и трава еще не высохла, но небо прояснилось, и на востоке светила полная луна. Кажется, Алекс заметил меня только тогда, когда я подошла сзади и осведомилась, все ли с ним в порядке.

– Все отлично, – улыбнулся он.

– Все думаешь о Чарли?

– И о нем тоже.

– А о чем еще?

– О «Жар-птице», – ответил он.

– В смысле?

– Уриэль. Помнишь?

– Ты опять про ангелов?

– Нет. Это контрольная точка.

– Поясни.

– Помнишь, что Робин сказал Тодду Каннингэму?

– Ну… помню, что там упоминался Уриэль.

– Возможно, после Уриэля Робин мог бы кое-что объяснить.

– Я не…

– Если они собирались отправить «Жар-птицу» в некую призрачную зону или еще куда-то, им наверняка хотелось найти яхту, когда она вынырнет. Иначе они не узнали бы, удался ли эксперимент.

– Само собой.

– Значит, они должны были отправить ее в определенную точку. Как бы ты поступила?

– Ну…

– Именно. Выбрала бы звезду и нацелила корабль на нее.

Мы придаем слишком большое значение спорам о нашем месте в грандиозной системе мироздания. Несколько лет назад я летела на «Созвездии» – уже не помню, куда мы направлялись. Из-за проблем с двигателем нам пришлось вернуться в так называемое «обычное пространство», ту часть вселенной, где я спокойно прожила последние восемь десятилетий. Внезапно нас окружили звезды, которых не было видно в течение нескольких часов. Среди них не наблюдалось солнц – я говорю о больших светящихся телах. Не было ни планет, ни спутников, ни комет: казалось, все они где-то очень далеко. Что же остается нам? Я бы сказала так: зачарованно созерцать грандиозную конструкцию, смеясь при одной лишь мысли о том, что мы могли считать себя центром всего сущего. И может быть, наслаждаться музыкой.

Леона Брахтберг. Путешествия с Максом (1403 г.)

Мы вернулись на веранду и уселись в складные кресла.

– Чейз, – сказал Алекс, – если Робин нашел способ отправить яхту в путешествие во времени, для завершения эксперимента ему нужно было заполучить ее обратно – хотя бы для того, чтобы проверить показания бортовых часов и выяснить, сколько времени прошло на яхте.

– Пожалуй, да.

– Ладно. Предположим на минуту, что Робин знал, как отправить яхту в будущее, наподобие тех кораблей. Допустим, он придумал, как рассчитать курс, и точно знал, где появится яхта. На какое расстояние ты бы послала ее, чтобы испытать систему?

– Метра на два.

– Ясное дело. А на какое время?

– На пять минут.

– Хорошо. Итак, то и другое – по минимуму. Возможно, двух метров и пяти минут слишком мало, иначе им не пришлось бы возвращаться через две недели. Таким образом, мы получаем приблизительный временной промежуток.

– Ясно, Алекс. Но где они расположились в момент первоначального старта?

– Наверняка подальше от Скайдека, чтобы оттуда за ними не смогли проследить.

– Какую цифру упоминал Чермак в разговоре с братом? Двести миллиардов километров? – (Алекс кивнул.) – Это уж точно намного больше необходимого. Ладно, допустим, двести миллиардов. В какую сторону?

– Я бы сказал, в сторону цели.

– Уриэля?

– Да.

Мне пришлось немного подумать.

– Хорошо, Алекс. При этом отсчет надо вести от точки, в которой мы находились сорок один год назад. С тех пор наше солнце проделало немалый путь.

– В данный момент расстояние составляет триста миллиардов километров, – подсказал Джейкоб.

– Спасибо, Джейкоб.

– Пожалуйста, Чейз.

– Алекс, ты хочешь сказать, что «Жар-птица» будет появляться, исчезать и снова появляться каждые две недели, и так до бесконечности?

– Если это не так, – ответил он, – у нас нет никаких шансов ее найти.

– Ладно. Но я все равно не понимаю, как это сделать. Сорок один год, каждые две недели. Как вычислить, где она сейчас? Мы даже не можем сказать, на какое расстояние она прыгает.

– Можно предположить с достаточной уверенностью.

– На основании чего?

– Определяя длину каждого прыжка, что ты выберешь – девятьсот сорок шесть километров или тысячу?

– Тысячу, конечно.

– Именно.

– Значит, возьмем тысячу километров?

– Да.

– Алекс, это гадание на кофейной гуще.

– Сегодня прекрасный вечер.