– Наверное, ваш гость не был очень этим доволен, – сказала Зои.

– Еще как. Нет, он пытался скрыть раздражение, он улыбнулся мне – очень холодно, одними губами – и предложил посидеть с этой мыслью, подумать, все взвесить. Возможно, со временем я пойму, что его предложение принесет пользу всей галактике – и, что самое важное, мне.

– Это же неприкрытая угроза.

– Именно, – согласился Вен. – И поэтому я принял решение. Знаете, что я сделал, как только он покинул лабораторию?

– Вы ее подожгли.

– Точно, черт побери. Вы и это выяснили?

– Я знаю, что она сгорела, и, по слухам, что в этом были виноваты вы.

– Мне показалось, что так будет лучше всего. Я все уничтожил – записи, файлы, аппаратуру, образцы ИИМов – чтобы им ничего не досталось. Поверьте, это было непростое решение – превратить результаты нескольких лет работы в струйку дыма, но я понимал, что «Синее солнце» или Альянс никогда не оставят меня в покое. А так от проекта не осталось ничего, кроме концепции в моей голове. Я ни за что бы не смог воссоздать вирусы только по памяти. Для этого мне понадобилась моя база данных и материалы – а все это перестало существовать.

– Серьезно? – спросил Саймон.

– Представьте себе, что вы пытаетесь повторить долгий и сложный путь без карты. Вы никогда не остановитесь во всех тех местах, что и в первый раз; скорее всего, вы собьетесь с пути и, возможно, окажетесь в совсем другом месте. Именно так я сказал федералам, когда на следующее утро они выбили дверь моей квартиры и арестовали меня. Я сказал, что ни взятки, ни побои не заставят меня выдать им ИИМы. Они могут засунуть меня в лабораторию, где есть все необходимое, и я все равно не смогу вернуться туда, где был раньше. Работа продолжалась слишком долго, слишком много было счастливых случайностей – повторить все это невозможно. Теперь я понимаю, что мне следовало бежать на какую-нибудь далекую планету сразу после того, как я поджег лабораторию. Можете считать меня наивным, но я подумал, что сумею убедить власти забыть об этом деле и мне позволят жить обычной жизнью.

– Да, это было наивно, – сказала Зои.

Вен усмехнулся:

– Но вместо этого они отдали меня под суд, обвинив в нарушении врачебной этики. Фактически мне создали образ безумного ученого, который занимается вивисекцией и другими жуткими делами. Федералы думали, что я блефую, и пытались меня запугать. А когда я не капитулировал – я же не мог это сделать, – они решили преподать мне урок. Приговор: виновен. Наказание: пожизненное заключение на Атате. И вот я здесь.

Мэл ссутулился, словно потерпевший поражение, совершенно отчаявшийся человек.

– И это все, да? – спросил он, тяжело вздохнув. – Мы так рисковали, мы столько пережили – но с тем же успехом могли ничего не делать.

– Мне очень жаль, – сказал Вен. – Искренне вам сочувствую.

– Вы ни в чем не виноваты, док, – ответил Мэл с нотой неприязни в голосе.

– И когда прилетит наш корабль, мы все равно заберем вас отсюда, – вставил Саймон и посмотрел на Мэла, ища одобрения.

Мэл кивнул, хотя и неохотно.

– Федералы поступили с вами не по совести, – сказала Зои. – Мы можем хотя бы исправить эту несправедливость.

– Это очень великодушно с вашей стороны, – сказал Вен. – И, раз уж мы решили выложить все карты на стол, я должен сказать вам, что федералам я нагло соврал.

Мэл наклонил голову набок.

– Что? Что вы сейчас сказали?

– Я не все уничтожил. Один образец вируса я сохранил.

– Правда?

– Особо не радуйтесь; повторяю – до полного успеха меня отделяло несколько лет. Но у меня действительно есть работающий образец ИИМов. Он хранится в безопасном месте, в идеальной среде.

– Где, где он? Мы можем до него добраться? Возможно, он нам пригодится.

Вен указал на себя:

– Он здесь.

– Прежде чем сжечь лабораторию, – сказал Вен, – я ввел себе инертный образец ИИМов – самую последнюю их версию. С ней было очень легко работать, и я возлагал на нее большие надежды. Прямо сейчас эти ИИМы находятся у меня в крови, словно пассажиры в моем теле. Они живут, размножаются и умирают внутри меня, при этом никак не влияя на мою физиологию.

– Вы же вроде хотели, чтобы они никому не достались, – сказала Зои.

– Я хотел, чтобы никто не мог их воспроизвести, поэтому и устроил пожар в лаборатории, но я не собирался насовсем отказываться от своей мечты. Мне казалось, что позднее, когда шум уляжется, я начну заново – и у меня, по крайней мере, будет материал для работы. Мне нужно просто взять у себя немного крови, выделить из нее ИИМы и тогда, возможно, я смогу продолжить исследования примерно с того же места, на котором остановился.

– То есть Альянс вы обманули, – сказал Саймон.

– В какой-то степени, да, – ответил Вен, и глаза его блеснули. – Можете считать, что так я подстраховался. Конечно, я не мог предвидеть, где именно я окажусь. На самом деле, я был уверен, что судебный процесс развалится и я выйду на свободу. Возможно, отсижу за поджог, но не более. Тут я снова проявил наивность.

– И вы не думали, что ИИМы, которые находятся внутри вас, смогут стать козырем на переговорах? – спросила Зои. – Не собирались использовать их, чтобы вам отменили срок? «Синее солнце» могло бы это устроить.

– Но тогда бы я вернулся в исходную точку, верно? Меня бы заставили отдать корпорации то, что ей нужно, – то, что я не хотел ей отдавать. Кроме того, я был в состоянии шока, а когда пришел в себя, меня уже погрузили на транспортный корабль, и было уже поздно что-то предпринимать.

– Значит, мы все-таки сможем извлечь из вас ИИМы и вылечить ими Инару? – спросил Мэл с видом человека, который изо всех сил пытается не тешить себя иллюзиями.

Вен уклончиво кивнул,

– Внутри меня находится самая универсальная версия ИИМов. Можно сказать, что они – матрица, чистый лист. Есть лишь крошечный шанс, что их можно запрограммировать для борьбы с миеломой Кила. Но, повторюсь, шансы на успех близки к нулю.

– «Близки к нулю» – не то же самое, что «нулевые».

– С вашей математикой не поспоришь, мистер Рейнольдс. Будь у меня доступ к мощному медицинскому компьютеру, я мог бы воздействовать на вирусы и превратить их в особые микроскопические ракеты, которые уничтожат «неправильные» клетки крови в организме вашей подруги и позаботятся о том, чтобы ее костный мозг не произвел новых. Но я не заявляю о том, что это непременно получится.

– Но это может сработать.

– Это может сработать. Доктор Тэм, на вашем корабле есть медицинский компьютер?