– Нет, нет, нет! Поехали домой. – И схватив Катьку за руку, Настя потащила ее к метро.

– Ну, поделись, с кем ходишь, – спросила Катька, когда они, сидя в полупустом вагоне, возвращались обратно.

– Ни с кем. Нет у меня никого. – Настя насупилась. – На что они сдались!

– Как это – на что? Нет, ты, правда, какая-то – с прибабахом. Сама, вроде, симпотная, но рожа вечно постная, как на похоронах. Может, поэтому на тебя никто не западает. А у меня сейчас такой парень – супер! Хорошенький-прехорошенький. Десятый оканчивает. И в ансамбле нашем играет. Я с ним уже неделю хожу. Целуется – м-м-м! Наверно, я с ним первым состыкуюсь.

– Катя, ты соображаешь, что говоришь? Тебе сколько лет?

– Почти четырнадцать. А что тут такого? У нас полкласса уже трахались. Ты хоть знаешь, что означает настоящий поцелуй?

– Что?

– Это звонок на верхний этаж, чтоб открывали нижний, вот что. Он мне сразу предложил, но я пока не решила. Как думаешь, стоит?

– Ты что?! – заорала Настя на весь вагон. – С ума сошла? Ни в коем случае! Зачем тебе это надо?

– Ну как – зачем. Интересно же. И вообще, я не соглашусь, другую найдет. А ты что: еще целка? В твои годы?

– Катя, как ты можешь! Это же мерзость что ты несешь! Тебе самой не противно? Неужели ты не понимаешь, что он тебя просто не уважает. Раз предлагает такое, когда вы едва знакомы. Да если бы мне кто такое предложил, сразу бы дала по морде. Слышали бы твои родители.

– При чем здесь родители? Я же с тобой делюсь, – надулась Катька. – Не думала я, что ты такая, – ничего сказать нельзя. Одно слово – провинция.

Она отвернулась и демонстративно уставилась в окно. Настя тоже отодвинулась и стала смотреть в другую сторону. Молча доехали они до своей станции, так же молча дошагали до дому и разошлись по разным комнатам.

– Ну как тебе нынешняя Москва? – встретил Настю отец. – Что-то ты невеселая вернулась.

– Просто устала. И если честно: не понравилась. В метро бомжи, на Арбате толкотня, на улицах мусор. А цены – на миллионеров что ли рассчитаны?

– Так ведь московские зарплаты не чета нашим, – вмешалась Галчонок. – Вся страна на них вкалывает да еще и Лужков бюджетникам доплачивает, чего же не жить? У них учителя вдвое больше наших получают. И врачи.

– А давайте завтра уедем, – неожиданно предложила Настя. – Чего тут делать? В магазинах то же, что и у нас, только дороже. В музеях везде уже были. Лучше в Муроме подольше побудем, в лес походим. Или в Питере.

– Вот дожились! – изумилась мать. – В Москве нам уже нечего делать. Ты вспомни, как каждое лето в столицу рвалась. С весны канючила «хочу в Москву, хочу в Москву, когда в Москву поедем?»

– Так это когда было? Я тогда еще маленькая была, все было интересно. А сейчас: ну Кремль, ну Третьяковка – так ведь везде уже были.

– А действительно, раньше мы в Москву в основном за дефицитом мотались, – задумчиво согласился отец, – помнишь, как меня на конференцию послали и я тебя с собой потащил. В магазинах у нас было шаром покати, а здесь продукты имелись, да и барахло тоже.

– Помню, как же, – невесело отозвалась мать. – Помню, перед отъездом заскочила в «Арбатский», там кофе давали. Очередь длиннющую выстояла, и прямо передо мной он закончился. Стала умолять продавщицу хоть баночку продать, ведь наверняка у нее под прилавком припрятано, а я сейчас уезжаю. Так она губы поджала и цедит «и очень хорошо, скатертью дорога». Как я ее тогда возненавидела со всей Москвой в придачу.

– А где я была? – встряла Настя.

– А тебя еще на свете не было.

– Да, тогда все из Москвы тащили, особенно продукты. Даже загадка была – угадайте, кто такой: синий с красной полосой, весь пропахший колбасой. И отгадка: ростовский поезд «Тихий Дон».

– Неужели в магазинах продуктов не было? – Дочь недоверчиво уставилась на родителей. – А что вы ели?

– Что удавалось достать. Мама твоя с одной девицей занималась пару лет, а ее мать «Кооператором» заведовала, вот мы тогда пожили более-менее. И сосиски она нам доставала, и масло.

– А помнишь, как я чуть сознание не потеряла в очереди за окороком? В ГУМе на Красной площади. Ты пошел занять очередь в кассу, а я стою в толпе, духота – и вдруг у меня перед глазами все как поплывет! Ну, думаю, сейчас упаду людям под ноги. Еле выбралась. Прислонилась к колонне, а вокруг все кружится, кружится.

– Да, тебя потом в очередь еле впустили. Зато какой окорок был, помнишь? Со слезой. А аромат! Теперь такого не продают – не ветчина, а какая-то резина. Там, наверно, не мясо, а почти одна соя.

– А помнишь, как мы чуть на поезд не опоздали? Из-за нашей проректорши. – засмеялась Галчонок. – Она накупила в Москве продуктов: тридцать оклунков и все их пересчитывала да пересчитывала. Уже надо в вагон садиться, а она расставила свои котомки с авоськами вдоль вагона, и все никак не сосчитает. И тут как накатил на нас смех! Представляешь картину: доктор наук, проректор вуза, ученый с мировым именем – и прет из Москвы макароны, колбасу, сыр, конфеты, только тортов «Птичье молоко» шесть коробок. Два дня за ними стояла – вместо того чтобы сидеть на заседаниях. Мы как начали хохотать, никак не могли остановиться. Поезд отходит, а мы все ржем. Еле успели покидать все в тамбур, на ходу запрыгивали. Да, времена были.

– А сейчас что – хорошо? – тяжело вздохнул отец. – Все есть, зато денег нет. Не знаешь, что лучше: когда деньги есть, а купить нечего, или когда всего полно, а денег нет.

– Лучше последнее, – убежденно отозвалась Настя. – Деньги можно заработать, в конце концов. А вот когда купить нечего, тогда никакие деньги не помогут.

– Нет, тогда тоже все можно было достать, правда, втридорога. Только из-под полы. У кого деньги были, тоже не бедствовали. Ну, так что мы решили: завтра уезжаем?

– Давайте денек еще побудем, – не согласилась Галчонок. – А то хозяева обидятся. Побродим по центру, посмотрим, что там новенького понастроили, на Манеж заглянем.

– Только ничего не покупать. Денег в обрез.

Но, когда они на следующий день сообщили хозяевам, что собираются отчаливать, те возмущенно заявили, что раз гостям столица не нужна, то все едут к ним на дачу. Должен же хозяин новой дачей похвастаться. И оба семейства после завтрака погрузились в машины.

Катерина не захотела ехать с ними: она еще дулась на Настю, да и планы у нее были другие. Поэтому они с Настей как следует и не попрощались. Сказали друг другу «пока» и на том расстались.

Да, это была дача! Было на что посмотреть. Перед двухэтажным теремом с колоннами красовался причудливо изогнутый бассейн. За деревьями виднелось бревенчатое строение, в котором угадывалась сауна, обшитая изнутри золотистой древесиной какой-то немыслимо ценной породы. В тереме имелся обширный холл с камином, на второй этаж вела витая лестница, там была даже гостевая комната. И небезызвестные удобства на обоих этажах. Неплохо живет столичная милиция.