Звонок отвлёк меня от мрачных мыслей, и я – в кои-то веки! – обрадовалась началу нового урока.

– Что ж, – облегчённо сказала я. – Как бы там ни было, мне пора. Может, об этих мальчишечьих проблемах пишут в Балабо-Бала…

Я замерла на месте. Мне вдруг пришла в голову мысль, которая казалась совершенно абсурдной и вместе с тем абсолютно логичной.

– Погоди-ка, – медленно сказала я, а в моём мозгу усиленно закрутились маленькие колёсики. – Значит, Грейсон и Генри рассказали тебе сегодня ночью о том, что расстались со своими девушками?

Артур кивнул:

– Я же тебе об этом и твержу.

В одну секунду вид у него стал таким же самоуверенным, как и всегда.

– Какое совпадение, что именно сегодня Леди Тайна сообщила об этом в своём блоге!

Артур пожал плечами:

– Позволь ответить тебе словами Ницше: «Ни один победитель не верит в совпадения».

Никакой он не победитель. Артур был всего лишь жалким предателем. Он был…

– Артур, Леди Тайна – это ты?! – вырвалось у меня.

Артур рассмеялся:

– Ну конечно же нет! Лив, как тебе в голову приходят такие смешные идеи? Я не Леди Тайна! Честно говоря, у меня нет ни малейшего понятия, кто она. Несколько раз я подозревал то одного человека, то другого, но каждый раз оказывался не прав. Она действительно крепкий орешек.

– Но…

– Но, естественно, у меня, как и у всех остальных, есть её электронный адрес. – Он улыбнулся, и мне показалось, что ему нравится мой недоумённый взгляд.

– Значит, ты снабжаешь Леди Тайну информацией?

– Ага. – Артур дунул на один из своих ангельских локонов, который упал на его ангельское личико. – Иногда. С выдуманного аккаунта, конечно. Всё, что умеет Леди Тайна, умею и я. Знаешь, а ведь я идеальный информатор. В снах можно узнать столько всего интересного! Вещи, о которых никто больше не догадывается. Вот только не надо на меня так укоризненно глядеть. Подумай о том, что сверху падать гораздо больнее.

Он поглядел на свои наручные часы:

– Кстати, знаешь, который час? Пора нам на уроки.

Я задрала подбородок.

– Ты прав! – сказала я, стараясь, чтобы мои слова звучали как можно более холодно и презрительно. – Только вот мне там, на высоте, нужно срочно пойти умыться после такой беседы.

Артур продолжал улыбаться, но улыбка его из расслабленной превратилась в искусственную и натянутую. Кажется, я здорово его задела. Но сейчас это меня мало волновало.

Я поспешила в кабинет химии. Сдаётся, по дороге мне хочешь не хочешь придётся написать парочку сообщений.

– Заходи же скорее в воду, малыш! – Би соблазнительно красовалась над джакузи. На этот раз у неё был переливающийся всеми цветами радуги рыбий хвост, которым она пускала по воде волны.

Генри был в замешательстве. Он поднял глаза на меня.

«Не делай этого», – хотела сказать я, но говорить я не умела. Потому что я была деревом и мои корни проникали сквозь кафельный пол глубоко в землю.

Совершенно беспомощно я наблюдала за тем, как Генри разделся и скользнул в воду, в объятия Би.

– Неприятно, правда? – прошептал голос рядом со мной. Это была Анабель. Она сочувственно похлопала меня по стволу. – Ведь тебе приходится за этим наблюдать. Но таков уж Генри. И если ты решила отдать своё сердце ему, сама виновата.

Тем временем в джакузи Би подплыла к Генри и обвила тонкими руками его шею.

– Сейчас ты наверняка хотела бы закрыть глаза, чтобы не видеть этого, – прошептала Анабель. – Как же глупо, что ты дерево.

Да, глупо. Генри и Би начали целоваться, а я ничего не могла с этим поделать. Даже убежать.

– Тут поможет только одно, Лив! – сказала Анабель. – Ты должна проснуться. – Она указала на украшенную золотыми узорами стену напротив, на ней, рядом с душевой, находилась моя мятно-зелёная дверь.

Слава богу, это был всего лишь сон. Мой сон. Что не мешало Генри и Би продолжать свои утехи. Они вплотную прижались друг к другу, и Генри запустил руку в волосы Би…

– Просто проснись, – мягко сказала Анабель.

Именно так я и поступила. Ну почему только не сразу понимаешь во сне, когда спишь. И даже когда тебе приходится быть деревом? Это же полное сумасшествие.

Моё сердце билось неестественно быстро, я поближе придвинулась к Мие и облегчённо вздохнула. Её будильник показывал пять тридцать утра, оставался ещё целый час. Мия дышала спокойно и ровно. Этой ночью мы снова связали наши ноги скакалкой, и поэтому (и ещё по некоторым причинам) я, не боясь, уснула.

Снаружи в коридоре Грейсон опять стоял на страже, и снова вместе с ним был Генри. Прошлой ночью они тоже были тут вместе.

На моё сообщение: «А признался, что снабжает инф Леди Т» (всему виной жуткая клавиатура моего старого как мир телефона, писать с её помощью длинные тексты было невозможно), Генри всё-таки ответил: «Меня это не удивляет. Такой уж он, А». И в конце поставил смайлик с улыбкой.

Я хотела было написать ему ещё одно сообщение, что-то вроде: «Табакерка у меня. Что с ней делать?», но потом передумала. Во-первых, набрать это на моём телефоне не так уж просто, а во-вторых, если бы ему хотелось, чтобы я написала, он закончил бы своё сообщение каким-нибудь вопросом. Но ничего подобного в его ответе не нашлось.

Да и вообще у меня и без того хватало забот. Благодаря Леди Тайне вся семья была в курсе того, что мы с Грейсоном теперь стали членами клуба разбитых сердец. Флоранс любезно согласилась продекламировать пост всем желающим.

Мамино самолюбие было задето – почему я не рассказала ей обо всём сама, – но она всячески старалась этого не показывать.

– Мышонок, я прекрасно знаю, как это – переживать первые любовные страдания, – сказала она и погладила меня по голове. – Но поверь мне, далеко не последний раз ты испытываешь такое чувство.

Ну прекрасно! Вот уж утешила так утешила.

Грейсону она, кстати, сказала те же самые слова и тоже погладила его по голове. Надо было видеть, каким кротким взглядом он наградил взамен мою маму. Только за это полагалось его как следует высмеять.

– Мне так нравился этот мальчик! – Лотти тут же начала производство своих утешительных кексов для Грейсона и для меня, а мама всё продолжала гладить нас по голове.

Лотти тоже немного обижалась на меня за то, что я молчала всю неделю, и кексы, следовательно, появятся теперь на целых семь дней позже. Во всяком случае, для меня. Для Грейсона история была совсем свежей.

– А… э-э-э… Эмили тоже наверняка милая девочка. Даже если она не особенно часто это показывает.