— Боже, до чего вы щедры! — воскликнула Шелли. — И великодушны.

— Чепуха, — отмахнулась Кандида. — Выпить хотите, девушки? Я иду в бар.

— Я бы выпила «Маргариту», — сказала Шелли.

— А я — кока-колу, — добавила я.

Дождавшись, пока Кандида удалилась на безопасное расстояние, Шелли снова затянула ту же песню.

— Точно, змеюка, — сказала она. — Избавляется от своих выползков, а взамен хочет нашими мужиками попользоваться.

— Но мы можем отказаться, — напомнила я.

Глаза Шелли полезли на лоб.

— Вы что, смеетесь? Да это красное платье в «Нордстроме»[15]как эталон висит. Нет, платье я возьму, но бдительность ни на миг не утрачу. Знаем мы этих голливудских примадонн! Рассчитывает нас задобрить, чтобы потом врасплох застать. Небось считает, что оказывает нам честь, вздумав переспать с нашими парнями.

— А может, душа у нее просто такая добрая? — робко предположила я.

Жили мы как у Христа за пазухой. Каждый день от рассвета до заката казался голливудской сказкой. Завтрак в постели. Коктейли возле бассейна. Пока Джереми и Кандида плавали с аквалангами, я плескалась на мелководье с маской и трубкой. Кормила с рук здоровенную пеструю рыбину, которая бесстрашно тыкалась вытянутым, как флейта, рылом в мои ладони. И так до полудня, когда надо было идти на обед, чтобы отведать менее удачливых собратьев пестрорыла, как окрестила я рыбину.

Я чувствовала себя настоящей принцессой. Нет, даже больше чем принцессой, ибо мне не приходилось целыми днями прятаться от назойливых папарацци.

Наши романтические коллеги тоже наслаждались отдыхом, хотя у каждой пары это выходило по-своему. Марк с Маргаритой по утрам бегали трусцой вдоль пляжа. Чед с Пенни любовались природой, часами следили за какими-то пташками. И только Шелли не давала своей половине покоя. После завтрака они с Люком деловито располагались у бассейна. Люк умащивал ее кремами, а потом каждые пять минут переставлял зонт, чтобы коварные солнечные лучи не просочились на лицо его ненаглядной.

— Нужно поддерживать форму, — сообщила мне Шелли.

Я кивнула, неистово натирая ноги растительным маслом. Прекрасно понимая, что больше такого отдыха и во сне не увижу, я задалась целью вернуться в Англию бронзовой, чего бы это мне ни стоило.

И вдруг посреди ясного неба грянул гром: отдыхать нам осталось всего два дня. Верхний, самый обгоревший слой моего эпидермиса уже слезал, и я твердо решила посвятить оставшиеся сорок восемь часов загару, и только загару. Джереми же не собирался вылезать из воды. Вместе с Кандидой, само собой разумеется. Но я приучила себя не обращать на это внимания, тем более что по вечерам Кандида неизменно развлекала нас рассказами о своих романах со всякими голливудскими идолами. Да и в гардеробе моем появилось вечернее платье от Версаче, а с этим тоже приходилось считаться.

Однако в это утро Кандида, вместо того чтобы готовиться к очередному погружению с аквалангом, сидела у бассейна, и не одна. По пути в ресторан мне поначалу, пока я еще как следует не продрала глаза после бурной ночи, показалось, что она сидит с каким-то пареньком. Молоденьким, приятной наружности. Он что-то бубнил, а Кандида выслушивала со скучающим видом. Заметив нас с Джереми, она встрепенулась и поманила длинной шоколадной рукой.

Я с трудом скрыла изумление, когда паренек при ближайшем рассмотрении оказался девушкой. По имени Лоретта. Личной секретаршей Кандиды.

Лоретта поздоровалась с нами, поправила бретельки джинсового комбинезона и провела рукой по коротко стриженным обесцвеченным волосам.

— Сегодня вам придется нырять без меня, — сказала Кандида, и физиономия Джереми тут же вытянулась. — Лоретта прилетела читать мне мораль. Оказывается, я вообще не имею права погружаться, потому что это не предусмотрено моей страховкой. Господи, Элисон, если бы вы только знали, как это трудно — быть популярной актрисой! На пять минут нельзя о работе забыть. Верно? — спросила она, осуждающе глядя на Лоретту.

— Джерри просил передать, что если мы сегодня вечером не пересмотрим контракт с французами, то вы его лишитесь. — сказала Лоретта, жалобно вздыхая.

— А может, стоит вообще послать их ко всем чертям вместе с их дохлым сценарием? — спросила Кандида. Она посмотрела на меня. — Вот вы бы, Эли, согласились целый месяц проторчать в Париже, снимаясь в роли Коко Шанель? С молодости до климакса и первых седых волос. А потом ее уже Деми Мур играть будет. — И Кандида обезоруживающе улыбнулась, точно не понимая, насколько неэтично прозвучала ее ремарка. — Париж — это Европа. А что я потеряла в Европе? Друзей там у меня нет. А еда? Отрава, да и только. О граноле[16]они там даже не слышали. Только улитки и конину лопают. Кошмар!

— В Европе у вас есть друзья, — внезапно напомнил Джереми. — Или вы про нас забыли?

Кандида уставилась на него широко раскрытыми глазами.

— Точно! — воскликнула она. — А далеко Лондон от Парижа?

— Три часа самолетом, — вставила я.

— И вы живете в самом Лондоне?

— Не совсем. Бриндлшем — это лондонский пригород. А Дэвид так вообще в Варшаву улетает.

Лицо Кандиды вытянулось.

— Это ведь Германия, да? — спросила она.

— Нет, Польша, — поправил Джереми. — Но от Парижа недалеко. Я бы с удовольствием вас там повозил, достопримечательности показал.

Мне почудилось, что я слышу, как завертелись колесики в мозгу Кандиды.

— А о чем другой сценарий? — спросила она Лоретту. — Тот самый, где съемки чуть ли не на Северном полюсе будут?

— Вы имеете в виду Варшаву? — с изумлением переспросила секретарша. — Он посвящен последним дням царской семьи. Но мне казалось, вас не интересовала эта «костюмированная белиберда», — шутливо добавила она.

— У тебя что-то со слухом, — огрызнулась Кандида. — Ничего подобного я не говорила. А по времени эти съемки не совпадают?

— Не просто совпадают, но и начинаются в один и тот же день, — сказала Лоретта.

— Тогда извинись за меня перед Джерри. Скажи, что меня привлекают более высокие образы. Не хочу, чтобы меня запомнили в роли этой разряженной профурсетки.

— По-моему, Коко Шанель совершенно не походила на разряженную профурсетку, — возразила я, несколько уязвленная подобным отзывом о великой француженке.

— В любом случае до Версаче ей как до Луны, — веско заявила Кандида. — Лоретта, срочно свяжись с Вадимом и передай, что от роли Анастасии я отказалась по ошибке. Что это ты меня подставила и неправильно изложила суть дела. А я всегда мечтала сыграть царевну с трагической судьбой. Заодно скажи, что наказание ты уже понесла — я тебя увольняю.