Я, последний жрец Иссеи, оставшийся в этой несчастной стране, встретил его, умирающего на ступенях храма. На тех самых ступенях, к которым когда-то приходили за излечением и находили его. Но сейчас все, что я мог предложить несчастному, это чашку воды, набранной у разбитого бассейна. И он умер у меня на руках, рассказав о Кара-Маат, в котором проклятие и наше избавление.»

– Скажи мне, многоумная госпожа Пэй, – Голаф встал со скрипом с дивана и прошелся по каюте, разминая отекшие руки. – То, что записано здесь, может быть правдой?

– Магистр Варольд обещал, что в этой истории довольно много правды. И я, вспоминая кое-какие свидетельства Некомарха, пожалуй, соглашусь с ним, – она свернула пергамент и положила его на стол.

– Тогда, это очень интересная история. Если бы знать, где искать этот шетов Кара-Маат. Либийская пустыня огромна, и, наверное, за столько лет много неглупых людей пытались найти недобрую обитель Кэсэфа, – рейнджер прислушался к голосам на палубе.

За чьим-то хохотом послышался восторженный визг Бирессии.

Полное безветрие держалось третий день. «Фарилия» сонно дрейфовала в нескольких десятках лиг от Пернайских островов, торчащих на горизонте верхушками сизых скал. Медленное течение понемногу относило ее на запад. Вдобавок стояла такая жара, что даже боцман впал в унынье – лежал, повернувшись на бок, в тени под тентом и молча глядел на морскую гладь. Матросы, устроившись на циновках, играли без прежнего азарта в кости, вытирая грязными рубахами пот и с некоторым наслаждением вспоминая хладный ветерок, длинные сосульки на вантах, случившиеся очаровательным колдовством госпожи Пэй.

Голаф Брис почти не спал минувшую ночь: мысли, что Давпер уже в Ланерии и имел достаточно времени решить свои мутные вопросы, решить и отчалить к Карбосу, – эти мысли сначала навязчиво тревожили его, потом начали бесить. Рейнджер, взъерошенный, с мятым, будто после рьяной попойки лицом, выскакивал на палубу и долго смотрел на призрачную линию Пернайской гряды, за которой до Рохеса оставалось каких-то восемьдесят дразнящих лиг. А неф все стоял недвижимо в море, и небо было по-прежнему насмешливо-ясным. Потом Голаф возвращался в каюту, тихо, с шипением злого вильсского ветра ругался, хватаясь за рукоять меча, начищенного за вчерашний день и долгое утро до солнечного блеска.

– Голаф, чего ты вертишься? Прямо кобель на веревке, – Астра собрала со стола гадальные пластины двумя стопками и завернула их в кусок толстого бордового бархата. – В порту еще Давпер. И никуда пока не собирается. Уверена, что дела его не лучшим образом. С кораблем какие-то проблемы.

– А Анита? – нервно спросил он, прислонившись к ее плечу. – Что еще твои знаки говорят?

– Да, шет знает, что они говорят! Хорошо все с твоей Анитой. Любовник у нее есть влиятельный и о тебе она думает меньше всего, – мэги встала, взяла со шкафа свой дорожный сундучок и со стуком опустила его на табурет. – Чтобы ты еще более успокоился, дорогой, я решила сама отправиться на Рохес. Помогу Давперу там покрепче увязнуть, может и Аниту смогу освободить. Вообще, надоело мне здесь.

– Теперь что ты выдумала, госпожа Пэй? – Голаф с недовольством наблюдал, как она извлекает фигурные свечи, деньги и мешочек с порошком. – Хочешь вызвать весса? – не дождавшись ответа, переспросил он.

– Разумеется. Не вплавь же мне до острова. Триста сальдов я возьму с собой, – она отсчитала монеты и ссыпала их в удобный кошелек Бугета. – Остальное пусть здесь лежит. Смотри, аккуратней с моими вещами, Голаф. И очень осторожно с кристаллом! Когда свечи потухнут, завернешь его ласково в ткань и положишь на место.

– Не нужно тебе на Рохес самой. Послушай меня, – рейнджер крепко сжал ее локоть и наклонился, касаясь губами растрепанных рыжевато-черных волос. – Ланерия, да любой портовый город, это всегда пиратское гнездо. Люди Хивса найдут тебя в два счета. Выследят ночью или неожиданно из-за угла – ты и вскрикнуть не успеешь.

– Мне нужно на Рохес. И тебе нужно, чтобы я там оказалась скорее. Я знаю, что делаю, – Астра извлекла Лучистую Сферу и посмотрела кристалл на свет. – Чудо какой хороший! – восхитилась она. – Магистр знает толк в этих штучках.

– Если бы ты не была мэги, и такой безумной и опасной, я бы отшлепал тебя по заднице. – Голаф понимал, что отговаривать ее бесполезно, наверное, так, как просить милости у глухих богов. – Да, по этой сладкой, как у девчонки, заднице, – повторил он, опустив руку и с вожделением обводя выпуклости ниже ее спины.

– Оскорблять меня? Сукин ты пес! Хорошо хоть помнишь, что я – мэги, – встав на цыпочки, она прижалась к Брису, водя горячими ладонями по его спине. От поцелуя немного закружилась голова. – Все, хватит, Голаф. Все, все! Ступай отсюда, – она подтолкнула его к двери и добавила. – Как «Фарилия» прибудет, я постараюсь быть на пристани. Хотя всякое может случиться… А ты все равно в порту дожидайся. И аккуратнее с моими вещами!

– Только постарайся быть разумной и осторожной. У тебя всегда с этим нелады, – остановившись на пороге, Брис еще раз оглядел ее посветлевшими вдруг глазами. – Я тебя люблю, мэги. Иногда даже сильно.

Для создания надежного охранного круга каюта была тесновата. Неприятным еще оказалось то, что корабль потихоньку смещался течением, а это означало, что портал тоже мог сдвинуться в сторону или быть неустойчивым – захлопнуться в любой момент, слишком разрастись линзой пограничного слоя. Астра понимала, что из-за этих особенностей ей следовало поторопиться в последней части ритуала и не затягивать объяснения с вессом.

Красивые фигурные свечи, которые она купила перед отплытием, украшенные выпуклыми знаками Го, пылали высокими языками, почти не дымя. Мэги поставила Лучистую Сферу у края стола и положила под ней пятисальдовую монету, потом передумала, вытащила из кошелька кольцо Керлока – все же серебро эклектика было чище того, что использовали жулики на монетном дворе Иальса. На миг она в сомнениях задумалась, насколько уместен здесь топаз, украшавший кольцо мутно-голубой каплей, но решила, что риск не велик и, рассыпав по медвежьей шкуре немного приманки, зачитала заклятия.

Лиловое свечение появилось рядом со стенкой шкафа, потекло волнами на пол.

– Идиш-портал-спелл! – произнесла Астра, протянув руку к расступавшемуся неровным светом пространству. Яркий золотистый луч вычертил контуры Двери, пограничный слой выгнулся, образуя мерцавшую спиральными линиями линзу. Мэги бросила щепотку приманки в огонь и призвала проводника.

Весс не появлялся. Не появлялся долго. Воронка портала начала медленно смещаться к пределу охранного круга, и Астра заволновалась, щедро сыпнув порошок, снова заговорила звучные слова призыва.

– О, прекраснейшая! Приветствую и весь трепещу! – Херик вывалился неожиданно, присел и тут же стал на задних лапах, вытянувшись во весь рост. – О, моя неповторимая, возлюбленная мэги Астра! – его свекольные глаза порозовели, к груди он прижимал нечто похожее на дохлую змейку с бурыми шипами на теле и пышной сочно-красной кистью на месте головы.