– Я надеялась начать с какого-нибудь красавчика, – позволила себе шутку Анна.

Советники, кажется, засопели под низко надвинутыми капюшонами, но промолчали, «ласвегасы» заулыбались, но подать голос не рискнули, в отличие от комиссара, который коротко рассмеялся и объяснил:

– Я думал об этом, но решил поступить иначе.

– Почему?

– Полагаю, отвратительные черты Носферату обязательно отразятся на вашем прекрасном лице, Анна, что станет дополнительным подтверждением успешности эксперимента.

– Я стану страшной?

– Надеюсь.

– Комиссар? – Девушка игриво подняла брови.

– Надеюсь, ненадолго.

Улыбки «ласвегасов» стали шире, а один из советников, не выдержав, пробубнил:

– Можно начинать.

Сантьяга едва заметно развёл руками, Анна кивнула, Ортега поднял брови, беззвучно спрашивая насчёт «поводка», и девушка, подумав секунду, ответила:

– Оставьте. Не хочу за ним гоняться по всему залу.

– Да и аппаратуру он может перевернуть, – заметил Тамир.

– Не будем превращать серьёзное дело в балаган, – подытожил комиссар.

Советники вновь засопели.

Но окружающие уже избавились от игривости и приступили к делу. Анна положила руку на обнажённое плечо стоящего рядом Носферату и шумно втянула воздух, принюхиваясь к запаху масана. Одновременно коснулась его ауры, пройдя через блокирующую дымку «усмиряющего поводка». И почувствовала страх. Такой естественный сейчас, когда прирождённого убийцу, самца, привыкшего к доминированию, окружили хладнокровные и безжалостные враги.

– Скольких ты убил в своей жизни? – тихо спросила Анна.

– Зачем ты им служишь, сестра? – угрюмо отозвался тот.

Сантьяга одобрительно качнул головой: первый тест пройден – Носферату принял девушку за масана.

– Я верю в то, что делаю.

– Нет… ты не можешь… Ты ведь такая, как я!

– Не совсем, – прошептала Анна. – Не совсем…

Она сбросила тончайший чёрный плащ – больше на ней ничего не было, – прильнула к масану и медленно провела ладонью по его щеке.

– Я тебя ненавижу, сестра.

– Тебе просто не повезло, – объяснила Анна, наклоняясь к его шее.

– Ты каннибал?

– Я – санитар.

И вонзила в жертву иглы.

Носферату выгнулся дугой и застонал.

– Она не использует анестетик, – заметил один из советников.

– Она не стала масаном? – удивился второй.

– Она сознательно причиняет ему боль, – тихо ответил Сантьяга.

– Зачем?

– Потому что он ей противен.

И все перевели взгляд на окровавленную, урчащую от жадности масану.

– Анна начала изменяться, – доложил Тамир, указывая на монитор: в равномерную зелёную окраску её тела стали проникать жёлтые клетки Носферату. – Всё идёт в точном соответствии с теорией.

– Разумеется, в точном, – пробурчал советник.

Второй подтвердил слова коллеги кивком. Сантьяга вздохнул и едва заметно улыбнулся, заметив, что на красивом лице девушки действительно проявилось знаменитое уродство Носферату: глаза чуть запали, губы стали тоньше, волосы потеряли блеск и поредели.

– Идеально, – прошептал Тамир, переводя взгляд с одного монитора на другой.

– Она становится Носферату? – скрипнул советник.

– Она становится метисом.

– Вы уверены? – уточнил Сантьяга.

– Абсолютно. Она становится ребёнком этого Носферату и себя самой, в смысле, той Анны, что была здесь…

– Я вас понимаю, Тамир.

Тем временем Анна высушила жертву – Ортега отволок тело в угол – и посмотрела на комиссара.

– Как вы себя чувствуете? – негромко спросил нав.

– До жажды далеко.

– Я так и думал, – улыбнулся в ответ Сантьяга. – Полагаю, вам нужно отдохнуть?

– Было бы неплохо.

Комиссар подошёл к девушке, поднял плащ и накинул на её плечи. Но в тот момент, когда его пальцы легко коснулись плеча Анны, она едва заметно отшатнулась и ощерилась: ночной охотник среагировал на близость убийцы.

Но Сантьяга сделал вид, что не заметил жеста: щёлкнул пальцами, вызывая чёрный вихрь навского портала, сообщил:

– Ваши апартаменты, Анна.

И учтиво помог девушке войти в магический переход.

Больше она не вздрагивала.

– Она стала кровососом, – заметил советник, когда портал закрылся.

– Так и должно быть, – напомнил Сантьяга. – В этом смысл эксперимента.

– Процесс продолжается, – сообщил Тамир. На теле Анны остались мельчайшие датчики, и шас получал информацию о происходящих в организме изменениях. – Строго по плану.

– Если она превратится в кровососа, то начнёт думать как кровосос, – развил мысль второй советник. – Может стать опасной.

– Хочу напомнить, что многие масаны – наши верные друзья.

– Но многим нашим верным друзьям не нравятся Догмы.

– Без Догм они были бы мертвы.

– Именно.

– Предлагаете заковать Анну в цепи? – резковато спросил Сантьяга.

Настолько резковато, что Ортега поднял правую бровь – это означало у него высшую степень изумления, а «ласвегасы» постарались сделать вид, что их здесь нет: если высшие маги Тёмного Двора вдруг поругаются, в зале станет опасно.

Но ничего не случилось.

Советники выдержали короткую паузу, а затем вышли в коридор.

Молча.

///

Тёмно-синие плащи не терялись во мраке кабинета, но и не особенно выделялись в нём. Казались двумя цветными тенями, отразившимися от беспросветной тьмы обители и ставшими её частью. Тьма принимала тёмно-синие плащи, но выделяла их, поскольку здесь сейчас и всегда правило чёрное.

Только оно.

– Каковы ваши выводы? – проскрипел владыка Нави.

– Всё прошло именно так, как планировалось, – ровно ответил тот, кто стоял справа.

– Даже чуть лучше, – поддержал коллегу тот, кто стоял слева. – Сейчас метаморф – настоящая дочь Робене и Носферату.