— Нельзя! Сына мне приведи! — рыкнула на него женщина.

— Я не знаю где он!

— Лучше тебе узнать… — мрачно ответила она и отвернулась обратно к столу, за которым мы сидели.

Вирилий глянул на спину жены зло и, громко топая, начал спускаться по лестнице. Похоже я поняла, чем Алек подкупил в итоге Дракона, что тот решился показать нам свою Искру — он таким образом пытался вернуться к ней обратно.

— А что случилось? — поинтересовалась я с любопытством.

— Сын убежал около недели назад. Весь остров обыскали, а его не нашли, — со вздохом ответила Ольга, подливая мне чай в кружку.

— И ты так спокойно об этом говоришь? — ужаснулась я, отложив пирожок обратно в тарелку. При новости о потери ребенка мне стало не по себе: всегда испытывала слабость к детям и переживала за них больше, чем за себя.

— А что поделать? — пожала плечами тетя, садясь рядом со мной за стол. — Ему уже двадцать два. — вздохнула она печально, и я обрадовалась, что отложила пирожок, иначе бы точно подавилась.

— А… — протянула я, снова берясь за угощение. — Я подумала, что он маленький.

И откусила.

— Так он и есть маленький! — возмутилась девушка. — Ему на наш пересчет девять!

Я таки подавилась и поспешно потянулась к чашке с чаем. Девушка хлопнула меня на спине с улыбкой. И долбанула она меня так знатно, что у меня не только чуть спина не проломилась, но еще и кружка из рук выпала, а сама я ударилась лбом о стол.

— Ой прости! — тут же подскочила девушка на ноги, помогая мне подняться и растирая мою спину. — Я так давно с людьми не общалась! Обычно кто-то из семьи при мне давиться: Виря или дети.

Я выплюнула многострадальный кусок, пытаясь выровнять дыхание, и взглянула на двух ангелов с озорными хвостиками, которые сидели передо мной и жевали мамкины пирожки, выковыривая оттуда рыбную начинку. И что она их точно также лупит? Этот вопрос я и задала Оле.

— Приходится, — тяжело вздохнула девушка. — Они то монету заглотят, то камень какой. Чего я только не пережила, пока растила их: я вверх ногами трясла, и пальцы в кровь раздирала, пытаясь челюсти разжать, и об стену пару раз Темку приложила, когда он в пять лет заглотил статуэтку из золота… Это сейчас они уже более или менее взрослые, а раньше страх один был: ползать-то они начинают точно также как и наши, человеческие, дети, а вот взрослеют медленнее. И жрут все подряд, проглоты, — мать глянула на девчонок зло. — Тесто тоже съедайте!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Те недовольно скуксились, но продолжили выковыривать начинку.

— Давно Вире говорю, что их мясо надо научить есть. А то рыбой — не прокормишь, а он все нос воротит…

— В смысле? — не поняла я и уже с опаской глянула на девчонок: а вдруг это дети убийцы, как в фильмах?

— В прямом. Видела сколько у меня кур во дворе? Это я пыталась развести у себя скотину. Иногда так запеченную курочку хочется, как в детстве мама делала… — мечтательно протянула девушка. — А в итоге оказалось, что кур этих убивать никто не хочет: мне — страшно, а муж говорит, что это не гуманно… Слово-то еще какое выдумал! Лишь бы ничего не делать!

Я отложила пирожок и отставила чай в сторону — не хватало еще раз подавиться.

— То есть как это «не гуманно»? Он что ли мясо не ест?

Оля покачала головой.

— Ни грамма, — подтвердила она. — Кура для него слишком тупа, свинья — грязна, баран — воняет, а у коровы глаза слишком милые… Тьфу, — сплюнула девушка в сторону. — Замаялась я с ним. Иногда мне еще мяска из деревни принесет, а потом сидит, смотрит как я ем и морщится!

— Дракон — вегетарианец что ли? — усмехнулась я, решив не уточнять как умственные способности куры могут помешать ее съесть.

— Не поняла, — призналась Оля.

— Ну это тот, кто мясо не ест.

— Да, да он самый, — закивала она. — Что за мужик мяса не ест вообще? — возмутилась она, покачав головой и подложив на тарелки девочкам еще по куску пирога. Те слушали и ели, ели и слушали. Прямо как мой Алек.

То есть не мой Алек.

— И эти такие же. Тоже кривятся при виде мяса. Видимо, на отца насмотрелись, — тяжело вздохнула девушка и повернулась обратно ко мне. — А ты почему не ешь? Не вкусно?

— Вкусно, вкусно, — заверила я ее. — Просто я наелась.

— Ну смотри… У меня еще уха есть, семга запеченная и сельдь.

— Мне семгу! — у девочки постарше тесто от пирога упало обратно в тарелку.

— И мне! — повторила младшая, поднимая руки вверх.

— Нет! Вы недавно завтракали, — нахмурилась девушка. — Доедайте тесто и идите уже на улицу.

— Не буду тесто! — возмутилась старшая, отодвигая тарелку.

— И я не буду! — поддакнула младшая.

— Семга!

— Семга!

Девочки заканючили, и вскоре Ольге пришлось сдаться. Она подошла к печи, отодвинула заслонку и извлекла оттуда двух больших рыбин с золотой корочкой.

— Считайте это обедом! Я больше ничего готовить не буду! — заявила она, поставив две тарелки перед дочерями. Обе рыбины были размером с младшую девочку, поэтому у меня были сомнения, что эти худышки смогут съесть за раз по такой рыбьей туше даже, если они маленькие прожорливые Дракончики, но девчушки схватились с воодушевление за вилки и начали выковыривать мясо.

— Будешь? — поинтересовалась Оля, увидев мой взгляд. — У меня еще три рыбины запечены.

— Нет, спасибо, — покачала я головой. — Лучше расскажи, что с сыном? Неужели ты совсем не переживаешь, если он на вид девятилетка?

— Переживаю, конечно, — вздохнула Ольга. — Очень сильно. Но, что я могу со своего острова? Вот Вирю и отправила на поиски, а он только повод ищет вернуться, говоря, что Темка как наиграется, сам на порог явится. Он у нас летать пару месяцев назад научился. Раньше все по острову носился, да плавал около скал, а теперь вот крылья окрепли, и он решил, видно, мир посмотреть… — печально сказала Оля. — И наплевать ему, что я места тут себе не нахожу. И Виря такой же — тоже не хочет его искать. Говорит природа у них, Драконов, такая — свободу они любят! А то, что он пацан пацаном — не важно. Раз огнем плюется, значит защититься сможет…