– Спереди у тебя уже все лицо красное, нос будет облезать, – нетерпеливо взмахнула рукой Ольга. – Давай попьем кофейку или, лучше, холодного пива. У меня такое классное парео. Гля ди!

И она быстренько вскочила на ножки, нацепила на бедра какой-то пестрый прозрачный платок и принялась пританцовывать передо мной, двигая бедрами, как подгулявшая одалиска.

– Прекрати эту порнографию, кругом дети, – попытался я ее урезонить.

Напрасный труд – это только осложнило мое положение.

– Если ты немедленно не наденешь штаны и не пойдешь со мной в кафе, я еще не такое покажу, – радостно сообщила Ольга.

Как гуманист и эстет я должен был подчиниться этому ультиматуму, так что уже через пару минут мы пили божественно холодное пиво в кафе, через три столика от пресловутого Михала.

Итак, мы с Ольгой сидели за столиком пляжного кафе по соседству с ее любимым поляком, делая вид, что и не думаем пялиться в его сторону. Честно говоря, не представляю, что можно было обнаружить привлекательного в столь неприятном типе, как этот Михал: низкорослый крепыш с покрытыми густой рыжей шерстью ногами и по жизни недовольным выражением лица. Я готов был биться об заклад, что он к тому же еще и жуткий скряга.

– Он смотрит на нас, – радостным шепотом сообщила Ольга, как будто это имело для меня какое-то значение. – Пойду, поздороваюсь.

Я не стал хватать ее за юбку, то бишь за парео, не принялся увещевать и уговаривать. Пусть идет себе здороваться хоть с папой римским, мне до этого не было абсолютно никакого дела. Чтобы заполнить паузу, я достал мобильник и позвонил домой, Ваську. Трубку долго никто не брал.

– Да? – наконец раздался нетерпеливый приглушенный шепот моего великолепного садовника.

– Васек, как дела? Это Ален.

– Ага, я понял. Что случилось? – с ноткой недовольства прервал он меня.

Впору было обидеться.

– Что это с тобой, в самом деле? Ничего не случилось, просто я хотел сказать, что завтра…

– Понимаешь, Ален, я – на ней, – снова нетерпеливо перебил меня Васек шепотом.

Эта фраза меня озадачила.

– То есть?

– Ну, – неровно задышал он, – что тут непонятного? Говорю тебе, – шепот стал совсем тихим, – я – на ней. На девушке. Был, пока ты тут не раззвонился.

О, господи, прости нас, грешных, и за все сразу, – выходит, я, не ведая того, опустил воспарившего в райские высоты Васька на землю.

– Хорошо, хорошо, – отчего-то тоже перешел я на шепот, – буду краток: я прилетаю завтра, на этот раз – точно. Все.

– Ага, – и Васек немедленно дал отбой.

Я мысленно пожелал ему удачи.

Впрочем, удача была необходима не только ему одному: только я сунул трубку в карман, как увидел, что к моему столику приближаются шаркающий сланцами Михал и сияющая Ольга. «Ох, что ж я маленьким не сдох», как говорил когда-то один африканский студент журфака Московского универа в мою бытность тамошним студентом. Помогите мне, силы небесные.

– Салют.

– День добрый, – я изо всех сил старался выглядеть доброжелательным и верующим в то, что все люди – братья. – Будешь пиво?

Дивный Михал лишь пренебрежительно выдвинул челюсть вперед.

– Я сам могу угостить тебя пивом или чем покрепче, если захочу, у меня сегодня выходной.

Сияющая Ольга как будто не видела ни его хмурой мины, ни презрительно оттопыренной гу бы.

– Мальчики, давайте я вас познакомлю. Это – Михал, это…

– Мы уже знакомы, – злобно ухмыльнулся Михал. – Твой приятель, если не ошибаюсь, агент Интерпола, новый Джеймс Бонд или нечто в том же роде.

Ольга от души расхохоталась, замахав ладошками.

– Ну, что ты, Михал, какой агент! Ален – просто друг Сони. Но если бы не он, полиция ни за что бы меня не нашла.

– Так у него, наверное, особый нюх на баб, – сверля меня своими глазками, намеренно громко проговорил этот недомерок.

Бармен-итальянец, разнимавший нас в прошлый раз, озабоченно нахмурился и подошел к нашему столику, остановившись за спиной Михала.

– Все в порядке? Ничего не желаете?

– Водки желаю, – не оборачиваясь, ударил кулаком по столу Михал, и только тут до меня дошло, что он уже неслабо выпивши. Известное дело – выходной.

Разумеется, бармен не понимал по-русски и потому попросту вернулся к стойке. Отчего-то на Михала это подействовало чрезвычайно угнетающе. Несколько мгновений он сидел неподвижно, лишь яростно раздувая ноздри, исподлобья с ненавистью пялясь на меня, потом неожиданно вскочил, с грохотом опрокинув стол и кинувшись к стойке, бросился на ничего не подозревавшего бармена, схватил его за грудки.

– Говорю тебе – водку, значит, давай ее сюда! – заорал он на раздольном русском, завершив родным: – Пся крев!

Бармен мгновенно отшвырнул агрессора, тот зарычал и, ударив его в скулу, отпрянул от ответного удара. Ольга закричала. Я бросился оттаскивать Михала и немедленно получил в правый глаз, в свою очередь, с наслаждением засветив ему в левый. Бармен обхватил Михала поперек туловища со спины, гаденыш было пнул меня, но я дернул его за ногу что есть сил. С воплем Михал повалился на пол, увлекая за собой бармена.

Собственно, пересказывать драку – глупая затея, живописать ее – красок не хватит, а потому скажу лишь, что заключительная часть проходила на полу: мы все трое отчаянно барахтались, от души молотя друг друга руками и ногами, Ольга бегала вокруг и с восторгом визжала, а посетители только что не делали ставок на потенциального победителя. Добрые люди, насладившись шоу, сплотившись, смогли, наконец, повязать Михала, передав его на руки подоспевшей польской фракции, после чего мы с барменом под аплодисменты благодарных зрителей отправились в туалет смывать бойцовскую кровь и приводить в порядок одежду.

После процедуры омовения мы вернулись, прошли к стойке и вместе с Ольгой, также пережившей сильнейшее нервное возбуждение, выпили по рюмке все той же пресловутой водки, дружески чокнувшись: «Santé!»

– Все-таки Михал – свинья, – резюмировала Ольга со вздохом.

Пожалуй, это была единственная разумная мысль, озвученная ею за все время нашего знакомства.

…Что ни говори, а с мудрой мыслью рыжей Ольги было трудно не согласиться. В свой последний в этом сезоне день в прекрасной Швейцарии, благодаря польскому виндсерфингисту я к синяку под одним глазом обзавелся свеженьким синяком под другим, рассеченной губой и широкой царапиной на всю щеку. Можете представить, как уставилась на меня Соня, когда ближе к трем прикатила за нами на пляж.

– Что тут у вас приключилось?!

Примерно то же самое, но по-французски воскликнула и Лорен, встретив нас на веранде дома. Ближе к шести подъехал комиссар Танде и повторил все те же слова – как пароль. Честно говоря, я бы замучился объясняться, живописуя самые яркие моменты нашей отчаянной драчки, поэтому с легкой душой и толикой благодарности предоставил эту возможность Ольге, которая каждый раз «вспоминала» все новые и новые подробности, так что в конце концов это уже было описание не банальной российско-польской потасовки в баре, но битвы при Ватерлоо.