поблагодарив его, рванул обратно. Спускаться всегда легче, поэтому уже через минуту уже принялся за потрошение похудевших мешков.

Одежда кое-какая, посуда, пара небольших батарей, — как сказал тогда Славик — севших, игральные карты, книжка не на русском, и наконец то что я искал; несколько одинаково пузатых бутыльков.

— Гемодез. — расстроено прочитал я, — получается зря бегал.

Но как бы там ни было, а показать находку все равно нужно, поэтому отложив бутылки в сторону, — так чтобы никто не разбил случайно, одну я забрал с собой.

Аня сидела возле седого, и с сомнением разглядывала пропитавшийся кровью бинт на его ноге.

— Только это. — дождавшись когда она отвлечётся от раненного, я передал ей бутылку. — Думал глюкоза.

Супруга прокрутила её в руке, поворачивая этикеткой к себе, и прочитав название, с удивлением посмотрела на меня.

— Одна? — спросила она.

— Нет. Несколько штук ещё есть.

В итоге оказалось что содержимое бутылки гораздо лучше глюкозы: сильно просроченный, — если здесь можно говорить о каких-то сроках, но не ещё помутневший кровезаменитель.

Вопрос о том; ставить раненому препарат, или не ставить — не стоял — и уже через несколько минут в вене седого торчала капельница.

С девушкой оказалось сложнее, находясь в сознании, она категорически отказывалась от каких-либо манипуляций. Нахохлившись, сидела в углу, и таращилась на всех испуганными глазами. Конечно можно было её и насильно уколоть, но Аня решила её пока не трогать, тем более что она и так шла на поправку.

К обеду вернулись мужики. Подвал они пока не откопали, но сегодня рассчитывали закончить. Кроме этого нам нужно было расчистить полосу для взлёта, слить с машин бензин, и залить его в баки кукурузника, сами же машины закатить в подвал. Если заниматься только этим, и ни на что не отвлекаться, уйдет как минимум три дня, — а ведь есть ещё и другие дела, которые так же требуют внимания. — Так что неделю только на расчистку и подготовку самолёта.

Правда когда я говорил о том что нужно готовить полосу, особого энтузиазма ни у кого не видел. Ведь если не знать того что знаем мы с Леонидом, а теперь еще и Аня, можно подумать что это не необходимость, а непонятно зачем пришедшая мне в голову блажь.

Хорошо что ненадолго это недопонимание — как только Леонид закончит разбираться с гаджетами, так и посвятим общественность в курс дела. И скорее всего произойдет это за ужином, который, кстати, нужно было ещё добыть. Взятые с собой невеликие запасы быстро улетучились, — шутка ли — столько ртов. Тем более аппетит, в таких условиях, не засыпал никогда. — Кажется, объяви три обеда подряд, — и никто не откажется.

Так что мясо требовалось не только тваренышу, но и нашей военно-трудовой артели.

Но за питание мы не переживали. Зверья здесь, как и повсюду в этом мире, было предостаточно. — Одних только зайцев в округе куча. Не знаю зачем они шли в город, но факт оставался фактом, — куда не глянь, везде заячьи шарики разбросаны, причём не где-то в отдалении, но прямо возле стоящих у подъезда машин.

Сам я охоту я не люблю, и за всё время, проведённое в этом мире, охотился всего несколько раз. Но махать лопатой не люблю ещё больше, поэтому после обеда решил самостоятельно заняться добычей продовольствия, поставив окружающих перед фактом. Естественно в своём желании одинок я не был, — никому не хотелось кидать снег, но так как лыж всего две пары, за место под солнцем возник небольшой спор, в котором, предъявив убедительные аргументы, победил Олег. Весь вчерашний вечер он провозился с трофеями, и сегодня хотел что-то там проверить, поэтому и настаивал на своём участии.

В куче нашего и не нашего оружия, он тоже навел порядок, разобрав весь скопившийся арсенал, лишнее Олег составил в третьей комнате вдоль стены.

Пушек в итоге получилось прилично, кроме того что на каждого активного бойца дополнительно выходило по паре автоматов, у нас теперь имелась снайперская винтовка, винторез — его мы тоже включили в список, пулемет дегтярёва, несколько пистолетов, пара карабинов, гранаты, и ещё так, по мелочи.

Единственно что стрелять из всего этого многообразия было не кому — но лично мне это не виделось большой проблемой.

Собирались недолго.

Я взял трофейный калаш под 7,62 патрон, — после обнаружения целого цинка в багажнике этого калибра у нас было в избытке.

Олег же к своему постоянному оружию добавил ещё и Сайгу, которая, как выяснилось, была переделана под мелкокалиберный патрон, а странная конструкция на стволе оказалась самодельным глушителем. Патроны для неё так же нашлись среди многочисленных трофеев, поэтому он и решил протестировать «бесшумное» оружие на охоте.

Для складирования добычи смастерили из подручных средств санки — лист фанеры с привязанной к нему веревкой. Ничего особенного, просто обычная, с одной стороны лакированная фанера.

Спустившись вниз, осмотрелись, и выбрав направление, выдвинулись. Идти старались ближе к домам, чтобы не оставлять бросающихся в глаза следов. Снег рыхлый, лыжи проваливаются, — несмотря на свою ширину, санки за что-то постоянно цепляются, — в общем жуть, с непривычки. Наверное поэтому первую же мишень мы бездарно упустили, даже не успев среагировать.

Дальше шли уже наготове, но выскочивший прямо из под ног заяц, так стремительно драпанул за угол, что пока мы разворачивались, его и след простыл.

Мы совсем приготовились. Напряглись как-то даже. Но когда подходили к последнему перед степью дому, произошло то же самое — сидевший в ямке заяц дождался пока мы подойдем поближе, и пращей вылетев из своего убежища, так же лихо сделал ноги.

В степь, где вспугнутому зверьку гарантированно негде будет спрятаться, идти не хотелось. Ведь в случае форс-мажора и мы не спрячемся, поэтому тактику решили слегка сменить.

Теперь я с санками двигался впереди, а Олег, с карабином на изготовку, отставая метров на двадцать.

И на этот раз план сработал.

Зайцев было много, стрелял он метко, и едва успевая отжимать с них мочу, я аккуратно укладывал белые тушки на фанеру.

Переделанная Сайга оказалась отличным оружием для охоты. Во-первых, она не так уродовала мясо как калаш, а во-вторых работала почти беззвучно — конечно же тоже в сравнении с автоматом.

И когда на фанере лежало уже больше десятка окровавленных тушек, мы,