С этим я был согласен полностью. — Гаджеты гаджетами, а по старинке привычнее.

Ещё раз просмотрев отмеченное, ничего нового я не обнаружил, и посидев пол часика с Леонидом, спустился вниз, на пятый этаж.

От сочившихся из квартиры запахов — а там явно готовили добытое мясо, желудок тоскливо сжался, сигнализируя что неплохо бы подкрепиться. И уже представляя перед собой жаренную зайчатину, я радостно толкнул дверь, двигаясь в направлении аромата.

Но пришлось отвлечься. С кухни доносились голоса, точнее голос. Андрей с кем-то горячо спорил, или что-то доказывал.

— Что за шум а драки нет? — с трудом заставляя себя отвлечься, я заглянул внутрь.

Судя по раздраю, здесь готовилось что-то особенное.

Чугунная ванна, куски бетона, металлические трубы, оконные рамы, и над всем этим великолепием нависал вещающий Андрюха.

Вещал он Славику.

— Да планируем как мойню строить. — повернулся он.

— Кого? — я подумал что не расслышал.

— Мойню. — повторил Андрей.

— Мм?..

— Ну... баню нормальную мы построить не можем пока, а то что можем, иначе как мойней и не назовешь.

— Понятно всё с вами. Молодцы. — оценил я задумку. — Помочь чем?

— Пока не надо. Подумаю что к чему, потом посмотрим. — отказался Андрей. Славик же просто молчал, уставившись в одну точку.

— Ну ладно. — не стал я с навязываться, тем более что запахи становились только сильнее, и развернувшись на сто восемьдесят градусов, покинул будущую "мойню".

Но не только я пришел на запах; Рассевшиеся возле окна Олег с пацанами, щеголяли голыми торсами — их промокшая одежда висела на веревке, и ёжась от холода, они жадно поглядывали на готовящееся жаркое. Девушка сидела так же в углу, но уже не дремала, а шумно раздувая ноздри, втягивала в себя источаемый аромат. Одна только Аня никак не реагировала, перебинтовывая седого она хмурилась, и что-то тихонько бормотала.

Единственное свободное место оставалось возле окна, рядом с Олегом.

— Откопали? — снимая шапку, усаживаюсь на лавку.

— Да. Сейчас подсохнем малость, машины перегоним. Надо аккумуляторы поснимать, да бензин ещё слить сегодня. — поёжившись, ответил он.

— Полосу не чистили ещё?

— Нет. Куда спешить? Успеем... — расслаблено улыбнулся Олег, а я подумал что вот эта его улыбка как нельзя лучше передаёт настроение нашего маленького мирка — у нас все плохо, но в то же время как-то расслаблено...

Естественно, сделанное Леонидом за ужином объявление настроение серьёзно подпортило. Уж очень живо описал он ситуацию: показывал видео, открывал карты, много говорил и ещё больше махал руками.

Казалось бы, — вот оно! Сейчас что-нибудь, да решится! — Но в итоге за три часа бурных обсуждений мы так и ни к чему не пришли. Мнения насчёт станицы во многом разделились, — сходясь лишь в том что лететь в один конец глупо. Неизвестно что там сейчас происходит, и как нас там встретят. Наверное оставайся у нас там какие-то родственные связи, — как у Леонида к примеру, может быть тогда и рассуждали иначе. Но в станице все мы были чужими, поэтому так и воспринимали ситуацию.

Говорили мы ещё долго, почти до утра. Тема была насущная, острая, но не имеющая какого-то однозначного решения.

Лететь, чтобы предупредить тех, от кого не так давно еле ноги унесли — как минимум странно, но с другой стороны мы не видели всей картины, вполне вероятно что всё произошедшее было подстроено теми кто привечал сделавших запись мародёров. Тут особого ума то и не надо, ситуация прямо подталкивала к такому решению. — Ну а что, один пилот при смерти, второго на нож, и всё, никакой разведки с воздуха, приходи и бери голыми руками.

Будь у нас топливо в достатке, можно было бы хоть поближе подлететь, по рации связаться, предупредить. А там уже пусть сами решают, верить нам, или не верить. Но топлива не было, и для его добычи требовалось как минимум добраться до обитаемой зоны, а это ненужный риск. Плюс я переживал что не смогу посадить самолет из-за толщины снежного покрова. Не факт, конечно, что там так же навалило, но и не факт что нет.

По-хорошему, вместо колёс лыжи сделать, но чертежей у меня не было, а сама по себе конструкция достаточно сложная чтобы лепить по памяти на коленке.

Так что и к утру ничего не изменилось, разве что тем для разговоров прибавилось, и почти сошлись на том что в любом случае нужно где-то раздобыть бензин для самолёта.

Разойдясь, больше эту тему не обсуждали, — по крайне мере все вместе. И весь следующий день занимались делами; расчищали территорию от снега, готовили полосу, дежурили, охотились, обустраивали жилище — в общем всё шло своим чередом, медленно и печально.

Единственное что отличало этот день от других — странный разговор со Славиком. Вспомнив как долго он нас мучил расспросами, я спросил о причине такой подозрительности, — ведь с самого начала было понятно что он узнал Леонида. На что тот ответил в своём обычном стиле, расплывчато и неопределенно; мол были прецеденты когда он видел знакомых, которые по факту оказывались и не знакомыми вовсе. От дальнейших расспросов он умело уходил, что только придавало подозрительности его поведению.

Настаивать я не стал, в какой-то момент мне даже показалось что он ляпнул не подумавши, а потом не знал как выкрутиться.

Так прошел не только этот день, но и вся последующая неделя — мы работали, занимались делами, и как-то подуспокоились даже. Жизнь потихонечку шла, кроме первой комнаты соорудили отопление в двух других, натащили мебели; диваны, кровати разные, на кухне построили «мойню» — как назвал её Андрюха. Появилась возможность и помыться, и спать не на полу, а почти в нормальных условиях.

Твареныш за это время полностью поправился, и очень вырос. Ростом теперь он стал с небольшого телёнка, начал обрастать костяными пластинами, и выпустил второй ряд зубов. В общем, если поначалу я и хотел «представить» чудовище обществу, то теперь передумал, отчетливо понимая что ничего хорошего из этого не выйдет. Окрепнув и встав на ноги он начал охотиться самостоятельно, а вчера вообще ушёл, и до сих пор не появлялся. Аня переживала, а я гадал кому свечку поставить чтобы он и не возвращался. Больно страшная хрень из него получилась.