– Собрался подкупить меня тряпками?

– Ты же не пойдешь во дворец голой?

– Почему же? – ощерилась Венона. – Может, там найдутся настоящие самцы.

– Творец Рек не создал еще мужчину, способного удовлетворить твою похоть. Но, я слышал, в Бергенхейме водятся здоровенные кабаны.

– Когда я снова стану батлером, я скормлю бергенхеймским кабанам каждого, кто меня предал! Юна Гая, Клетуса Мотли, Диану Гулд! А простолюдинку я сожру сама!

Венона сунула пальцы между бедер и задергала тазом. Сорель поморщился мучительно. От криков северянки у него начиналась мигрень.

– Съесть простолюдинку ты можешь прямо сейчас. – Он зубами открыл пузырек и высыпал серый пепел в бокал с вином.

– Что это? – подозрительно насупилась Венона.

– Подарок от Аэда Немеда.

Внедрить агентов в тюрьму Полиса было половиной дела. Сорель не справился бы без помощи колдунов, Немеда и Махаки. Под защитой магии пленницу вызволили из клетки, а травник «опознал» в сожженном зомби Венону Батли и убедил всех, что гибель ее была случайностью.

Никто не додумается искать беглянку в бесхозных спальнях Северной башни.

– Ты собираешься отравить меня, малыш?

– Увы, ты слишком ценна для нас.

– Скажи, что здесь пепел плебейки. – Венона томно облизала край бокала.

– Здесь пепел ее волос, извлеченных из гребня. И не только. Немед постарался на славу.

– Скажи мне, скажи, что ты обещал.

Сорель вздохнул.

– Мы не убьем твою простолюдинку. Запрем где-нибудь на время ужина, и…

– И она поплывет со мной на Лингбакр. – Венона залпом осушила бокал.

– Зачем тащить ее к Балтазару? Прикончи девку здесь, после праздника.

– О, – Венона потянулась, – я давала ей шанс умереть быстро.

Глядя на голые груди северянки, Сорель даже пожалел, что поведанный им план был сплошной ложью. Венона не покинет дворец, не сбежит на Лингбакр; ей не будет суждено вернуться в Оазис с триумфом и стать батлером при безумном маркизе Батте. Сегодня вечером Венона Банти принесет себя в жертву ради Гармонии, и к тому моменту ненавистная ей плебейка истечет кровью. Две прекрасные девушки оплатят жизнями спокойствие Реки.

Убить Алтона можно было в башне Нэя или раньше, на турнире. Но Руа настаивал, чтобы молодой маркиз умер на глазах отца.

– Я ничего не чувствую, – пожаловалась Венона уже не своим голосом.

Сорель улыбнулся. Порошок подействовал мгновенно. Венона менялась: смягчались ее черты, светлели волосы и кожа, маленькие заостренные груди округлялись, увеличивались и тяжелели. Косы Веноны расплелись, зачарованный Сорель дотронулся до каштановых локонов.

– Что? – Венона взглянула на свои руки, на преобразившееся тело. Разница была очевидной, но только не для нее самой. О чем и предупреждал травник. Заклинание мнимого лица обведет вокруг пальца и человека, и духа, но тот, кто похитил чужую внешность, будет видеть себя прежним.

– Получилось? – спросила Венона, облизывая пухлые искусанные губы.

– О да, – сказал Сорель.

На смятом черном шелке перед ним сидела подопечная Георга Нэя, простолюдинка Лита. Сегодня вечером она застрелит маркиза Алтона. Шахматная партия продолжится без двух пешек и без ладьи.

* * *

Правопорядок в Сухом Городе регулировали патрульные, речная и городская стража и подразделение тошеров, прочесывающих подземные тоннели. Патрульной полицией бессменно руководил кнутмастер Серпис. Этим солнечным днем Серпис пытался вытолкать из своего кабинета Литу, дочь Альпина. Лита сопротивлялась, намертво вцепившись в дверной косяк. Пышные навощенные усы кнутмастера подрагивали от возмущения.

Брови Нэя непроизвольно полезли на лоб.

– Что происходит?

– Георг! Хвала Творцу! – Серпису таки удалось оттеснить зазевавшуюся Литу от кабинета. – Заберите ее, во имя Гармонии! Видеть больше не могу!

– Что-то новенькое. – Нэй покосился на взлохмаченную, покрасневшую Литу. Она же прожигала глазами главу полиции.

– Клянусь, – запыхтел Серпис, – не будь она подмастерьем колдуна, живо схлопотала бы теплые нары в Пыточной. И я бы лично, – он ткнул пальцем в висящую на груди медаль, – охаживал нахалку плетью, а потом обрабатывал бы раны речной солью!

– То есть моя подопечная не арестована?

– О, даже напротив! Я буду благодарен, если вы немедленно уведете ее из административного здания!

– Я никуда не уйду, – отрезала Лита.

– Это еще почему?

– Не уйду, пока они не отпустят Билли Коффина.

– Кто такой Билли Коффин? – спросил Нэй.

– Мой жених! – выпалила Лита.

«Да сам кракен, – подумал колдун, – не согласился бы стать твоим женихом, девка!»

– Георг, – взмолился Серпис, – она преследовала патрульный отряд от самого Кольца! Натравила голубей! Мои ребята с ног до головы покрыты птичьим пометом! Сержанту камнем разбили нос!

– Ты швыряла в полицейских камни? – Нэй опешил.

Лита молчала, сжав зубы.

– Не она, – сказал Серпис. – Иначе я бы не посмотрел, что подмастерье, – живо скрутил бы! Тот, кто это сделал, растворился в толпе. Форменное безобразие! Мятеж! Они там все мятежники за стеной!

– Давайте по порядку, – попросил Нэй. – Лита?

Девушка тряхнула своей шикарной гривой.

– Я навещала отца. Примчалась мама Коффина. Сказала, полиция задержала Билли по ложному обвинению. Я бросилась за этими дуболомами. Собрались люди, и кто-то кинул в сержанта камень. Но это был не рыбак, а горожанин. Я успела разглядеть его волосы – они пострижены цирюльником!

– Зачем, – взвыл Серпис, – горожанину переться в Кольцо и защищать какого-то доходягу?

– Это был провокатор, – заявила Лита.

Нэй взял подмастерье за локоть, но она пихнула его плечом.

– В чем обвиняется арестованный рыбак?

– Он призывал соседей к неповиновению.

– Неповиновение? Он бы не выговорил такого слова! Билли – тишайший увалень! У него мозг как у устрицы!

– В телеге Коффина нашли листовки… крамольного содержания.

– Да он читать не умеет!

– Лита. – Нэй подвинул подопечную. – Мы с кнутмастером поболтаем минутку.

Кабинет главы полиции был напичкан механическими канарейками. Серпис захлопнул дверь и привалился к стене.

– Как вы ее терпите, Георг?

– Не спрашивайте! – Нэй указал на седую прядь в своей косе, заплетенной на такотский манер. – Серпис, у меня к вам просьба.