— И все же… — Король словно просветлел лицом. Грэшем не раз видел, как Яков, пригласив к себе священников для дебатов, на какое-то короткое мгновение словно забывал нудную казуистику, предпочитая ей настоящий диалог. Помнится, так не раз случалось между ним и Эндрюсом. — И все же это как раз то, с чем ко мне обратился сэр Эдвард. Он полагает, что вы представляете угрозу, сэр Генри. И угрозу серьезную.

В горле Грэшема тотчас пересохло, по спине забегали мурашки.

— Это почему же, сир?

Сэр Эдвард подался вперед, чтобы продемонстрировать авторитет и власть, однако Яков жестом велел ему молчать, что в определенном смысле было даже хуже, ибо Кок лишился возможности озвучить свои мысли.

«Интересно, что хотел сказать наш добрый сэр Эдвард», — подумал Грэшем. Похоже, самой судьбе велено хранить молчание в его присутствии: раньше покойным Робертом Сесилом и вот теперь королем.

— Под моей опекой находится один человек, сэр Генри. Мертвый уже человек, который из-за совсем свежей раны едва не был убит дважды.

«Черт, хотелось бы знать, каким образом Марло исхитрился найти себе защитника в лице короля», — подумал Грэшем.

— Насколько мне известно, вы имеете прямое отношение к его так называемой смерти, имевшей место много лет назад. Несмотря на все ваши заверения в искренности, я располагаю свидетельствами того, что кое-какие вещи вы предпочитаете не афишировать, дабы не всплыла правда.

— Безусловно, сир. Я помог ему бежать. Инсценировать смерть — это уже его собственная идея. Он всегда плохо отличал театр от реальной жизни.

— Насколько мне известно, этот человек располагает бумагами, которые я бы хотел получить назад в свои руки. Сэр Эдвард выступает в данном деле как мое доверенное лицо. Можете говорить, сэр Эдвард.

Дважды просить Кока не требовалось. Было видно, что ему трудно усидеть на месте. Появись у него возможность, и он бы с удовольствием принялся расхаживать по залу.

— Этот человек, Кристофер Марло, обратился ко мне после того, как вы, сэр Генри, так и не сумели выйти на его след.

Так вот, оказывается, где собака зарыта! На этот раз Кит обратился прямо к Коку — точно так же, как раньше пришел к Овербери.

— С согласия его величества мы организовали возращение бумаг. Я даже отправил одного из слуг его величества вместе с Марло проследить, чтобы бумаги были переданы все до единой… правда, в довольно странном месте.

Грэшем чувствовал: сейчас прозвучит самое главное.

— Этим слугой был Николас Хитон. Лучшую персону для такого… поручения трудно подыскать. У него имелся неплохой опыт действий в делах подобного рода, полученный еще в то время, когда он работал на своего прежнего хозяина. Каков же, по-вашему, конец этой истории?

Сейчас Кок чувствовал себя как рыба в воде — надменный, упивающийся властью. Грэшему уже доводилось видеть этот спектакль, когда судили Рейли. И то, что Кок вновь вошел в роль высшего судии, не предвещало ничего хорошего.

— Совершенно неожиданным и необъяснимым образом вы оказались в том самом месте и в то самое время, когда должна была состояться передача бумаг! Согласитесь, это довольно странное совпадение. Оказывается, бумаги у Марло уже кто-то взял, вернее, выкрал, и этот человек — сэр Генри Грэшем. Сам Кристофер Марло ранен. И кем же? Вами. Его слуга изувечен — опять же вами, сэр Генри. А Николас Хитон заканчивает жизнь, превратившись в кровавое месиво у дверей часовни Кингс-колледжа, и убит он, смею предположить, именно вашей рукой.

Если так пойдет и дальше, подумал Грэшем, защищаться будет просто невозможно.

Кок находился в своей стихии.

— Скажите, вы считаете своим правом убивать слуг короля? С одной стороны, вы упорно утверждаете, что не представляете никакой угрозы для его величества, а с другой — продолжаете хранить у себя бумаги, которые, как вам известно, могут причинить ему вред. Почему, сэр Генри?

— Ваше величество, — обратился к королю Грэшем, — я отнюдь не считаю себя вправе убивать ваших слуг.

«Правда, хотелось бы знать, что дает им основание думать, будто они имеют право покушаться на мою жизнь?» — мысленно задал он встречный вопрос.

Пара секунд, чтобы собраться с мыслями. По крайней мере, кое-что уже прояснилось. Король до известной степени находится во власти Кита Марло. И тот использовал эту власть для заключения сделки. Что ему нужно? Деньги? Хочет, чтобы ему сохранили жизнь? Или же поставили пьесу? Хитону было поручено следить за ним. Стоит ли удивляться, что перед Китом открылись многие двери, которым полагалось быть на замке. Имея покровителя в лице короля, он легко пробрался в часовню Кингс-колледжа. Грэшему почему-то пришла в голову мысль, что финалом сегодняшнего дня вполне может стать смерть — теперь уже настоящая — самого Марло.

— История проста, — произнес сэр Генри. Что ж, наверное, так оно и есть. Загвоздка в другом: он ее еще не написал. И Грэшем вновь обернулся к королю: — Ваше величество, сэр Эдвард прав, говоря, что я не сумел выйти на след Марло. Кстати, этот человек меня презирает. Благодаря моей помощи он перебрался во Францию, однако по какой-то причине обстоятельства вскоре стали складываться для него не лучшим образом, и я превратился в предмет его ненависти. Он пытался убить меня и мою жену в театре «Глобус», когда мы пришли посмотреть пьесу. Убить, прибегнув к помощи банды отребья и стрелы, лично выпущенной им из арбалета. Скажу честно, я был бы только рад, если бы сэр Эдвард нашел Марло, ибо тот представляет личную угрозу для меня и моих близких, не говоря уже о его величестве короле.

Было видно, что Яков заинтересовался разговором. Он вот уже несколько минут не прикладывался к кубку, не сделал ни одного глотка. Напротив, король подался вперед и, положив подбородок на ладони, не спускал с Грэшема глаз. Сэру Генри было известно, что в прошлом Яков с удовольствием посещал допросы ведьм с применением пыток и вообще считал себя мастером по части задавания каверзных вопросов. К сожалению, большинство ведьм кончали свою жизнь на костре.

— Ваше величество, тем вечером, о котором только что шла речь, ко мне пришел один местный пьяница из числа моих кембриджских осведомителей, некий Лонг-Лэнкин. По его словам, он видел Марло в пивной. Лонг-Лэнкин и привратник колледжа, который видел, как я после полуночи выгнал этого выпивоху, подтвердят мои слова. Оба люди простые, неспособные на коварство и козни. Я вышел из дома, чтобы проверить, там ли Марло или уже ушел…

— Один, сэр Генри? Вы ушли из дома ночью один, и это несмотря на то, что, как вы сами только что сказали, вам было хорошо известно о готовящемся на вашу жизнь покушении? Как можно поверить в подобное? — с сарказмом в голосе произнес Кок.

И тут, к великому удивлению Грэшема, заговорила Джейн:

— О да, ваше величество, можно и нужно! Хотя и трудно, я готова это признать! Знали бы вы, как только я ни пыталась отговорить мужа от совершения этой глупости!