Старички, стоявшие кто голышом, кто в подштанниках, даже не поняли сперва, что происходит. Ромуальд кинулся к подсобке, но это был тупик — там бы, в конуре, Анюта его и убила. Он по глазам видел, что женщина впала в амок, вроде филиппинского дикаря, и как ее вывести из этого состояния, Ромуальд не знал.

Оставалась только дверь в помывочную, где хоть было чем отбиться — стояли жестяные шайки для воды.

Ромуальд впервые оказался в банных помещениях «Русского пара» и не знал географии. А география тут была такая — из помывочной можно было попасть в отличную большую парилку, которую для старичков не топили, через парилку — в другое банное помещение, для хороших клиентов, где стояли не дореволюционные каменные лавки, а современные душевые кабинки, а оттуда через две комнаты, раздевалку и вестибюльчик, — во двор, где было удобно ставить машины.

В раздевалке сидел банщик дядя Гера, ел бутерброд и читал книгу про массаж. Вечером ожидалась компания, приходившая дважды в месяц и очень хорошо платившая. Поэтому в семь баня для простонародья закрывалась.

— А ну, кыш отсюда! — рявкнул банщик, приняв Ромуальда за старичка, совсем заблудившегося в банных хоромах.

Дядя Гера был огромен, а ручищи имел исполинские — другими здоровенных десятипудовых дядек не обработаешь. Ромуальда он мог взять за шиворот двумя пальцами и закинуть обратно в господскую помывочную. Но туда гипнотизер не хотел.

— Ой, что это тут у вас? — спросил он, показывая на потолок. — Вон то, черненькое. Смотрите, смотрите, вот оно растет, растет…

Сработало!

— Это паук, — тихо ответил дядя Гера.

— Да, паук. Смотрите на паука, смотрите на паука…

И с этими словами Ромуальд выскочил за дверь, совершенно не беспокоясь, что будет с банщиком дальше и как он выкарабкается из транса.

Остановился он за три квартала от «Русского пара», вообще непонятно где — раньше он, коренной протасовец, в этих краях не бывал. Он даже не знал, что досюда доползает трамвайная линия. На остановке была скамейка, он сел и горестно задумался. Теоретически Анюту общими усилиями должны были выставить из бани. А практически — он не очень понимал, как она себя ввела в такое состояние, и даже представить не мог, когда она опомнится.

Прослонявшись по закоулкам добрых два часа и изрядно проголодавшись, Ромуальд подкрался к бане и стал караулить — не выйдет ли какой посетитель. Наконец появился свежевымытый старичок и охотно рассказал, что дуру выставили, а потом убедились, что она не торчит поблизости и не попытается снова ворваться. Гипнотизер вздохнул с облегчением.

Он пошел к истопнику Жеке требовать объяснений по поводу кошелька. Жека клялся и божился, что сумку не трогал. И он не врал — сумку в подсобке нашел дядя Гера. Банщику понадобились тряпки, чтобы протереть стенки душевых кабин, стулья и стол, массажную кушетку и дверцы шкафчиков. Сумка выглядела именно так, как если бы в ней хранились ненужные лохмотья. Кошелек дядя Гера отыскал нечаянно, заглянул, увидел валюту, развеселился и решил: если что, все валить на Жеку.

Но Ромуальд Жеке не поверил — и какая может быть вера алкоголику? В драку гипнотизер не полез, а попытка пустить в ход эриксоновский гипноз почему-то провалилась — может, потому, что Жека рассердился, стал ругаться, и сосредоточить его внимание на постороннем предмете Ромуальд не сумел.

И оказался он на улице, причем вечером, с мелочью в кармане. Правда, при нем была еще дешевая мобилка.

Делать нечего — следовало звонить Лео, каяться в грехах и просить помощи.

Он пошел в съемную комнатушку, оплаченную вперед, и с горя лег спать. Наутро хозяйка угостила его чаем, а когда он пожаловался на безденежье, поделилась с ним овсянкой. Он посидел, соображая, что можно рассказывать Лео, а о чем лучше вообще не упоминать, и наконец позвонил.

Телефон был отключен.

Ромуальд названивал весь день и уже до того дошел, что согласился все рассказать этой женщине, лишь бы подкинула деньжат и спасла от Анюты. Но женщина как сквозь землю провалилась. И он сильно забеспокоился, хотя до сих пор беспокоился только о своей особе.

Накануне Лео позвала Мурча в то самое уличное кафе, откуда наблюдала за «Трансинвестом». Это ей было удобно — выбежала в свой обеденный перерыв и сразу вернулась.

— Мне нужно выехать за город в одно место, где держат прогулочных лошадей, — сказала она. — Меня там знают, я уже один раз была там, вас не знают. Как вы смотрите на то, чтобы сыграть роль моего парня?

Мурч хмыкнул. Лео была совсем не в его вкусе. Подруга Мурча, Натаха, была ниже ростом, изящнее, с удивительно тонкими ножками, а таких, как Лео, рослых и сильных, он в мужских беседах называл «тетя лошадь». Как многие мужчины, он недолюбливал женщин своего роста или, боже упаси, выше. Но ее правильное лицо, ее короткая стрижка и кудрявая челка, ее сочные губы, пожалуй, Мурчу нравились.

— Можно, — ответил он. — А что придется делать?

— Прикрывать меня. Я попробую понять, что это за люди.

Первая попытка оказалась неудачной — Ричард Арнольдович с сыном стояли возле конюшни с лошадью и рассуждали всего-навсего о том, стоит ли эту лошадь, с больными копытами, на ночь пускать в леваду. Лео полагала подслушать что-нибудь более ценное, подобралась поближе, и тут лошадь забеспокоилась. Следовало уходить. Уходя, Лео опрокинула стоявшее на чурбане ведро — и если бы не Кречет, могла не спастись от погони.

— Они как-то связаны с убийством той девчонки? — прямо спросил Мурч.

— Да.

Мурч вздохнул: Кречет, видно, ошибся, и заграничная фрейлен хочет поиграть в частного детектива.

— Хорошо. Сейчас условимся. Если вы почувствуете, что становится жарко, скажите мне, что нужно позвонить тете Соне, или спросите, когда поедем к тете Соне, или еще как-то ее в разговор ввинтите. Я пойму, что вас нужно выводить.

— Тетя Соня. Я запомнила. Мы туда поедем на моем байке, спрячем его в лесу, а хозяевам скажем, что приехали на автобусе.

— Погодите…

Мурч достал смартфон и вылез в Интернет.

— Вот расписание автобусов на Сакрай и из Сакрая, сейчас найду ключевские.

— Зачем?

— Если врать, то по-настоящему. Чтобы они не задумались, на каком это автобусе мы приехали.

— Ясно.

— Если там может стать жарко, лучше ехать, когда там будут люди и кроме хозяев. При свидетелях нам мало что угрожает.

— Где же взять этих людей?

— Фрейлен, если они устраивают конные прогулки и дают уроки езды, то больше всего народа — в субботу и воскресенье. Тогда и поедем.

— Суббота, кажется, уже завтра.

— Да? — удивился Мурч и полез в смартфон за календарем. — Точно. Когда выезжаем? Думаю, что в середине дня там уже появятся гости… Вот расписание…