свой Сонагачи. Ты ведь знаешь, что случилось с той девушкой? Они даже не найдут тебя, Лали. Если ты уходишь отсюда, ты должна исчезнуть. А это большая работа.

Лали не поняла ни слова из того, что сказала Соня. Ее английский был недосягаем для нее, как и искаженный бенгали. Не дождавшись от Лали ответа, Соня попыталась объяснить, на этот раз старательно выговаривая слова на бенгали. Спустя какое-то время Лали спросила:

— Как?

Соня нетерпеливо покачала головой:

— Я вытащу тебя отсюда, но потом, на воле, если мы действительно там окажемся, я не смогу тебе помочь. А пока тебе просто нужно пойти со мной, когда придет время. Но подумай хорошенько.

Лали уставилась на нее как на сумасшедшую:

— Конечно. Почему я должна захотеть помирать здесь?

Соня сухо рассмеялась:

— Ты не умрешь. Живой ты стоишь гораздо больше. Это будет неприятно, но в конце концов они отправят тебя на корабль — полагаю, как только им заплатят. И затем… со временем, думаю, с тобой все будет в порядке, как и со всеми нами рано или поздно.

Лали рассмеялась, и боль электрическим током пронзила ее лицо и голову.

— Так ты пойдешь со мной? — спросила Соня. — Но повторю, я не смогу помочь тебе после того, как мы выберемся отсюда. Ты будешь сама по себе.

— Есть вещи похуже смерти, — ответила Лали.

— Нет, — Соня задумалась. — Нет. Нет ничего хуже смерти. Мы рождены, чтобы жить.

— Я не пойду без девочек, — сказала Лали.

В причудливой смеси отраженного света уличных фонарей и голубого сумрака Лали увидела, как Соня согласно кивнула.

Дарья так мало знала о жизни, подумала Соня. Она была милой, невинной, а для Сони еще и глупой девочкой. Кто-то предложил Даше ссуду на покрытие медицинской страховки, и она собиралась устроиться секретарем к какому-то богатому бизнесмену в Дубае. Оформила проездные документы, собрала чемодан и покинула Хорезм. Оттуда путь лежал в Ташкент, Алматы, Стамбул и, наконец, в Дели. Насколько Соня поняла, Дарья так и не добралась до Дубая. Соня мало что знала о жизни сестры в Индии, но, по слухам, в первый же месяц у нее отобрали паспорт, заперли в квартире с несколькими другими девушками и заставили обслуживать от шести до семи клиентов в день. Соня не могла утверждать наверняка, но подобная история повторялась со столькими ее соотечественницами, что она почти не сомневалась в правдивости этой версии. За те девять лет, что Соня провела в Индии, она много чего узнала: один телефонный звонок может обеспечить мужчине «русскую» девушку в любом месте Мумбаи, Гоа, Дели и Пенджаба, и если девушка будет очень умной и очень осторожной, ей удастся выжить в этой стране и даже заработать кое-какие деньги. Соне пришлось учиться на ошибках Дарьи.

— Моя сестра, — заговорила Соня; она стояла у окна, вцепившись в толстые железные прутья. — Моя сестра сбежала в Индию. Она думала, что обретет покой на земле святых людей и духовности. Думала, что оставит ад позади. Я приехала… чтобы посмотреть, так ли здесь мирно и покойно. Увидеть своими глазами все, что она хотела мне показать. — Соня замолчала, разглядывая фигуры охранников вдалеке.

Лали подняла на нее взгляд. На лице высокой блондинки застыло отсутствующее выражение, как будто она смотрела в неведомую даль сквозь темноту, простирающуюся за маленьким окном. Лали вспомнила свою первую встречу с этим странным, инопланетным созданием. Соня рассказывала ей истории, ужасные и веселые, о том, как была невестой по переписке и как однажды чуть не вышла замуж за богатого американца. Слушая ее, Лали почувствовала невероятную ревность — она и представить не могла, что можно вот так запросто отказаться от такого шанса.

— Ты приехала сюда за сестрой, да? — спросила Лали.

Соня не ответила. Возможно, у нее было такое же право сочинять собственную историю и выдумывать свои причины. Ведь и сама она всякий раз, когда ее пронзали этими безобидными вопросами, пыталась прощупать подготовленную историю, вытащить на свет кусочек человеческой трагедии и изобретала ту Лали, в которой нуждались в тот или иной момент.

Дверь открылась. Лали увидела вспышку приглушенного белого света в темноте. Две женщины застыли на пороге, когда Дурга, а за ней и Лакшми вошли в комнату. Лали прислушивалась к шороху простыней, пока сестры укладывались спать. После долгого молчания Соня посмотрела на Лали и девочек и прошептала:

— Знаешь, будет очищение.

Лали уставилась в потолок, наблюдая, как вентилятор описывает свои бесконечные круги. Темнота вторгалась в маленькую комнату, и желтые уличные фонари отбрасывали длинные тени на стены. Она слышала прерывистые гудки проезжающих мимо грузовиков, доносившиеся из такого далекого мира, что Лали казалось, она его больше никогда не найдет.

— Нет, не будет, — твердо сказала она.

Глава 38

Когда Тилу добрался до «Ма Тара», Чакладар все еще расхаживал по двору, распекая своих сотрудников. Тилу быстро нырнул в соседний переулок. Сердце бешено колотилось. Хотел бы он знать, что происходит на самом деле. Он пытался дозвониться до Лали, но ее телефон был выключен. Вежливый голос бхадралока[61] на автоответчике бесил Тилу, особенно когда он держал трубку у уха достаточно долго, чтобы прослушать сообщение на трех разных языках, как будто его принимали за идиота-полиглота. Но телефон был единственным средством связи с Лали. С ней могло случиться что угодно, она могла нуждаться в нем, могла находиться в опасности, и Тилу Шау должен быть рядом, чтобы ее защитить.

Тилу достал из нагрудного кармана мятую сигарету и дрожащей рукой прикурил. Он чувствовал себя Обинашем, выполняющим миссию по спасению экзотической принцессы. Он и сам не знал, от чего дрожит — от волнения или от страха. Выдохнул и только тогда осознал, что задержал дыхание. Тилу понимал, что не справится в одиночку, и не знал никого другого, к кому мог бы обратиться за помощью. Бхога — его единственная надежда. Тилу расплатился бы с ним позже, но лучше, если б вопрос о деньгах вообще не поднимался.

Он осторожно выглянул из-за угла, наблюдая за Чакладаром. Когда издатель наконец вышел из типографии и спустился на Колледж-стрит, Тилу выбрался из своего укрытия.

Парнишка, как всегда, обрадовался Тилу.

— Сэр, — крикнул он, и Тилу тотчас обернулся, чтобы посмотреть, не заметил ли чего Чакладар.

Он с облегчением обнаружил, что издатель уже скрылся из виду. Вечно суетная Колледж-стрит с ее многочисленными автобусами, трамваями и толпами пешеходов поглотила издателя целиком, и Тилу почувствовал себя увереннее. Ему