во что бы то ни стало нужно убедить Бхогу. От этого зависела судьба Лали.

Тилу приложил палец к губам и громко шикнул. Бхога медленно заморгал, бесконечно удивленный странным поведением писателя.

— Мне нужна твоя помощь, — прошептал Тилу, пытаясь мимикой передать безотлагательность дела.

— Что? — переспросил Бхога.

До Тилу дошло: его шепот слишком тихий для такого шумного места — Бхога его попросту не расслышал. Он огляделся вокруг, проверяя, не привлекают ли они излишнего внимания. Удовлетворенный тем, что его никто не заметил и не преследовал, Тилу схватил Бхогу за локоть и потащил внутрь.

— Эй, босс, что происходит?

— Тихо, я сейчас объясню.

Тилу глубоко вздохнул и попытался сообразить, как облечь свои мысли в слова.

— Я влюблен в одну даму, — прошептал он.

Лицо Бхоги расплылось в широкой улыбке.

— Да, босс. Теперь понимаю. И что вы хотите? Чтобы мы последили за ней? Избили ее братьев? А? Все что угодно для вас и мисс.

— Нет-нет. — Тилу остановил его, прежде чем Бхогу занесло бы в дикие дебри. — Ее похитили, Бхога. Я должен ее спасти, и мне нужна твоя помощь. Без нас с ней может случиться все что угодно.

— Будь они неладны, эти хулиганы, сэр. Как они посмели поднять руку на буди! Я вышибу двадцать видов дерьма из их поганых задниц, сэр. Только бы мне добраться до них.

— Да, да, да…

Тилу попытался успокоить Бхогу. Чрезмерное возбуждение парнишки ставило под угрозу успех миссии. Но Тилу не смог бы провернуть это дело в одиночку. К тому же его сердце замирало всякий раз, когда Бхога называл Лали «буди». Как будто говорил о жене Тилу.

— Куда они увезли буди, сэр?

— О, я не знаю.

— Что?

— Нет, я имею в виду, у меня есть кое-какие догадки. Но это опасное место, — сказал Тилу.

Бхоги просиял:

— Это неважно, сэр. Я с вами.

— Это большой ашрам под названием «Нанданканан», далеко за городом, по дороге в Даймонд-Харбор. Я слышал, что она там, от… — Тилу прикусил язык, едва не ляпнув про сутенера. Он не хотел, чтобы Бхога знал, кто такая Лали. — Слышал от одного человека, — поправил он себя. — И сложил два и два. — Он не смог сдержать нотки гордости в своем голосе даже при таких обстоятельствах.

— У вас есть машина, мотоцикл или что-то в этом роде? Мы могли бы сесть на поезд, но в вечернее время там не протолкнуться. Гребаные пассажиры и горничные возвращаются домой из города.

Тилу понял, что не очень хорошо спланировал свою миссию. Бхога указал на ключевую проблему, которая ему самому не приходила в голову. Он заметно сник. Парнишка молча шагал рядом, пока они не вышли на главную дорогу, где какофония уличных звуков заглушила их поступь.

— У меня есть друг, сэр, очень хороший друг. Он водит служебный автобус… ну, знаете, развозит тех дам, что круглосуточно работают в колл-центре. Сегодня у него выходной, так что его автобус будет стоять в гараже, а сам он будет напиваться до полуночи. Я могу взять автобус, и рванем туда. Только нам, возможно, придется дать моему другу немного маллу, чтобы легче было договориться.

— Маллу? — Тилу нахмурился.

— Уфф, кэш, кэш, — объяснил Бхога. — У вас найдется?

Тилу совсем сдулся. На днях он выклянчил у Чакладара тысячу, из этих денег потратил около 250 рупий на еду, сигареты и банглу, которую выпил той ночью. Осталось всего 750, но это уже что-то.

— У меня около пятисот, — прошептал он Бхоге.

— Ага, немного, но сойдет. Подождите, — Бхога остановился как вкопанный. — Это ведь не пятисотка? Потому что ни один пьяница не пьян настолько, чтобы взять запрещенную банкноту.

— Нет, что ты, — жестом успокоил его Тилу. — Этот говнюк Чакладар пытался всучить мне две чертовы банкноты, но я не дурак.

Они завернули за угол и добрались до перекрестка пяти дорог, где огромные билборды с рекламой черных зонтов K.C. Das угрожающе нависали над поросшими мхом старинными зданиями, опутанными гирляндами электрических и телефонных проводов. Зелено-желтая моторикша проползла мимо, чуть не сбив Тилу с ног; из громкоговорителя вырывалась реклама магазина сари «Банараси».

Бхога поднял руку, останавливая проезжающий автобус, и потащил за собой Тилу. Автобус едва притормозил, но кондуктор, высунувшись с подножки двери и выкрикивая пункты назначения, протянул руку, чтобы поддержать Тилу, и они с Бхогой на ходу заскочили внутрь.

— Что? — спросил Бхога под суровым взглядом Тилу. — На своих двоих нам не добраться отсюда до Солт-Лейк. Просто держитесь за поручни. — Хитро подмигнув, он указал на сидячие места для женщин. — Мы примчим туда в мгновение ока, буди не придется ждать слишком долго.

Тилу поймал себя на мысли, что, если Бхога вдруг заартачится и откажется от плана, всему делу конец.

Когда они высадились в безлюдной местности возле водохранилища в Солт-Лейк, Бхога быстро зашагал по пустырям, переулкам и открытым полям. Тилу едва поспевал за ним, выкрикивая вопросы, на которые не получал ответа.

Они добрались до небольшой поляны по другую сторону стоянки для отбуксированных автомобилей, и Тилу сообразил, куда они держат путь.

Он слышал о кабаке в Солт-Лейк, но никогда не отваживался бывать в этой части города. В северной и центральной Калькутте питейных заведений было предостаточно, чтобы удовлетворить его запросы, а в Гарче он знал одну точку, где ему всегда наливали отменный самогон. Жутковатая пустынность Солт-Лейк в темное время суток произвела впечатление на Тилу. Он решил вернуться сюда зимой, когда пыльный, загрязненный воздух Калькутты, смешанный с зимним туманом, создает маняющую непроницаемую ауру. Ему хотелось пройти сквозь этот смог одинокой зимней ночью, возможно, вместе с Лали, как в кадре из того фильма нуар, который он когда-то видел в кинотеатре Макса Мюллера Бхавана[62].

— Эй, Гормент, — крикнул Бхога.

Крупный мужчина лежал на спине, подняв глаза к небу, и указывал своим товарищам на звезды. Несколько лысых согбенных мужчин сидели вокруг него на корточках, держа в руках пластиковые стаканчики и глиняные кружки с прозрачной жидкостью из маленьких бутылочек, разбросанных повсюду. Для Тилу это была знакомая картина, он бы и сам с удовольствием присоединился к компании. Даже в такую изнуряющую жару ему не помешала бы острота банглы, обжигающая горло. Но у него была миссия. Его дама в опасности и нуждается в нем.

— Кто из них твой друг? Я нигде не вижу автобуса, — прошипел он Бхоге.

— Вон он, Гормент, валяется на спине, — засмеялся Бхога. — Мы зовем его Гормент, потому что он вечно талдычит про гормент[63]. Очень политически подкованный, мой друг.

— О, вот почему Гормент, —