Уэндел кивнул:

— Первое, что сделал сегодня утром, это переговорил с ним. Сначала этот тип не очень-то горел желанием нам помогать, но, как вы уже сказали, несколько монет развязали ему язык.

— И что он сообщил?

— Немногое. Сказал, что мои сведения о Мути — истинная правда и что Суон намного сильнее и опаснее, чем кажется. Обещал смотреть в оба и, если появится что-нибудь новенькое, тотчас же сообщить нам.

Оливер пододвинул к Чику маленький кожаный кошелек. Тот проворно схватил его и подкинул вверх, с явным удовольствием ощущая его тяжесть. Монеты весело звякнули.

— Продолжайте работать, — приказал Оливер. — Буду вами доволен, получите еще.

Уэндел Чик поднялся со стула и ужом выскользнул из комнаты. Он все делал ловко и бесшумно. А Оливер принялся размышлять над только что полученной информацией. Через некоторое время, когда все устаканится, он пошлет за остальными людьми. Чарли Баркер и Натан Пил, правда, здорово подвели его, но, после того как он спас их от тюрьмы — а быть может, и от виселицы, — горят желанием реабилитироваться.

Оливер бросил взгляд на стоявший на столе календарь. Сегодня в особняке герцога Честера должен состояться костюмированный бал — одно из главных событий лондонского сезона, на который он, Хэмптон, тоже получил приглашение. Поскольку Элизабет интенсивно занимается поисками мужа, она наверняка не пропустит это мероприятие.

Губы Оливера скривились в усмешке. Слишком долго он оставался в тени. Он уже соскучился по ее очаровательной улыбке, по шелковистым темно-рыжим волосам. На людях, правда, трудновато будет ее скомпрометировать. Но вдруг ему повезет и он сможет это сделать? Тогда Элизабет будет вынуждена стать его женой. А если нет, что ж, придется довольствоваться хотя бы танцами и светской беседой.

Он человек богатый и влиятельный, так что, если Элизабет хочет блистать в высшем обществе, ей придется с ним общаться.

Особняк герцога Честера, расположенный на окраине Лондона, был почти такой же внушительный, как и дом Белдона. Герцог не пожалел расходов на костюмированный бал — самое популярное событие года, ставшее уже в некотором роде традицией. Танцевальный зал, расположенный на четвертом этаже особняка, сверкал тысячами свечей, и столько же собралось у дверей лакеев, державших наготове ведра воды на случай пожара.

Впрочем, до сих пор все обходилось без несчастных случаев.

В зеркальных стенах отражались язычки свечей, золотые и серебряные блестки, жемчуга и бриллианты, которыми были украшены шикарные костюмы гостей. Разнообразие нарядов на этом балу поражало воображение. Кого здесь только не было: и Клеопатры, и Жанны д'Арк, и Афродиты, и молочницы, и русалки, и бабочки, и ангелы. Мужчины, стараясь не отставать от дам, пришли в костюмах придворных шестнадцатого века, средневековых рыцарей, матросов, солдат. В общем, глаза разбегались от такого великолепия. Элизабет, будущее которой оставалось туманным, не хотела идти на бал, однако Николас настоял.

— Мы должны продолжать жить так, словно ничего не изменилось. Нам нужно думать о Мэгги.

Впрочем, в некотором отношении и в самом деле никаких изменений не произошло. Хотя Элизабет с тетей Софи и переехали на Мэддокс-стрит, расположенную в нескольких кварталах от Беркли-сквер, в дом, который снял для них Николас, сам он там пока не появлялся. Элизабет никак не могла взять в толк почему. Наверное, сейчас ему не до этого, беспокоится за сестру, надеется, что один из поклонников сделает ей предложение, решила Элизабет.

Хотя в глубине души Николас был уверен в том, что для его сестры, красавицы и умницы, трудно будет подобрать достойную пару, он знал о давнем желании Мэгги выйти замуж и иметь семью и теперь граф намеревался дать ей шанс осуществить ее желания. Для этого требовалось лишь время, и он готов был ждать сколько угодно.

Элизабет обвела взглядом роскошный танцевальный зал. Куда это запропастился Николас? Она приехала на бал вместе с тетей Софи, Мэгги, герцогом Белдоном и вдовствующей герцогиней. Странную они представляли собой компанию. Тетя Софи нарядилась в костюм средневековой матроны — длинное, до пят, узкое платье и конусообразную шляпу с вуалью; герцог — в римскую тогу, обнажавшую мощное мускулистое плечо; Мэгги — в костюм Рапунцель, а вдовствующая герцогиня изображала мадам Дюбарри.

— Ненавижу костюмированные балы, — призналась она. — И за то, что я сегодня здесь, вы у меня в долгу.

Говоря это, герцогиня улыбнулась Элизабет, подмигнула ей и протянула руку своему красавцу сыну, который, отвесив изящный поклон, провел ее в танцевальный зал.

Оставшись на минутку одна, Элизабет скользнула взглядом по бурлящей толпе, надеясь отыскать в ней знакомую фигуру. Николас… Временами Элизабет и сама удивлялась тому, что согласилась стать его любовницей, обрекая себя на жизнь, так не похожую на ту, о которой мечтала — с любимым мужем и детьми. Но жребий был брошен, и Элизабет не собиралась отступать.

Она охладила пыл своих четырех ухажеров, намекнув каждому из них, что предпочла другого.

— Простите, милорд, — сказала она Дэвиду Эндикотту, — но сердце мое столь непостоянно!

Словом, Элизабет дала Эндикотту понять, что отдает предпочтение сэру Роберту Тинсли, а Тинсли, в свою очередь, намекнула на то, что ее избранником является Триклвуд. Таким образом, всем четверым Элизабет успела сообщить важную новость, после чего трое из ее поклонников хотя и продолжили свои ухаживания, однако с гораздо меньшим энтузиазмом. Один лишь Триклвуд решил не сдаваться.

— Я вас завоюю, — поклялся Дэвид. — В конце концов вы убедитесь, что мы с вами великолепно подходим друг другу.

Элизабет лишь улыбнулась, сожалея о том, что вынуждена скрывать правду. Дэвид Эндикотт ей нравился, и ей не хотелось причинять ему зло. Она боялась, что он влюбится в нее, а уж кому как не ей знать, какую боль может принести неразделенная любовь. И сегодня Элизабет была рада тому, что лорд Триклвуд не смог приехать на бал.

Элизабет принялась внимательно разглядывать в зеркальных стенах танцевального зала свое отражение. С костюмом ей помогла тетя Софи, пожертвовав для него перья из своей богатейшей коллекции старья. Выкрасив их в темно-зеленый цвет, они пришили перья к белому батистовому платью. Получился очаровательный костюм Икара, который, по преданию, вознамерился взлететь к небесам, однако слишком близко подобрался к солнцу.

Скрывая за зеленой, как елка, покрытой перьями и блестками маской свое разгоряченное лицо, Элизабет оживленно болтала с Мэгги, тщетно пытаясь хоть на минуту забыть о Николасе. Мысли о нем не покидали ее. Интересно, в каком костюме он придет и будут ли они танцевать на этом балу? Они еще никогда не танцевали друг с другом!

Он появился за час до полуночи, и, хотя лицо его было скрыто черно-красной атласной маской, Элизабет тотчас же узнала его. Он был одет в костюм валета червей. Красно-черные атласные панталоны плотно облегали длинные мускулистые ноги Николаса. Элизабет смотрела, как он шагает к ней через весь зал, и восхищалась его широкими плечами, стройной фигурой, узкими бедрами.