— Стращает, — пожал плечами и повторил раз в пятнадцатый, наверное, — надо решать вопрос.

Таир не ответил, его отвлек звонок телефона. По перекосившемуся лицу стало понятно: мэр, его сынок звонить напрямую побаивался, сучий потрох. Шакиров вызов принял и на громкую связь поставил, я подался вперед.

— Утро доброе, — раздался спокойный голос мэра, я хмыкнул, — как там наша Зай поживает? Нормально добралась, без приключений?

Не скрывал, что в курсе наших перемещений, даже, наоборот, подчеркнул.

— Если не считать, что вы ее чуть не подстрелили в больнице, — процедил Таир, — что это за представление возле наших дверей?

— Девочка нагулялась, пора возвращаться в семью. Мы ее примем, даже не смотря на то, что сбежала с твоим псом. Пусть возвращается, и Зай, и ее выблядок.

Я лицо свое видеть не мог, но знал: вот сейчас, в этот момент, глаза мои наливаются кровью, она клокочет по венам от гнева. Никто, никакой, сука, мэр, права не имеет мою дочь так называть. И пусть я роль отца ещё только сутки как на себя примерил, но за Ясмин я готов руками рвать каждого.

Но я молчал, тяжело глядя на мобильник, лежавший на темном дереве стола. Нельзя делать резких движений, они знают, что Ясмин не дочь Динара, я надеялся, на это у них уйдет больше времени.

— Он рядом там, да? Руслан Сафин. Между прочим, он шею свернул охраннику, а двух других ранил, одного смертельно. Уже этого хватит на несколько сроков. А если приплюсовать грузы, которые его фирма сопровождала из города в город, то присесть можно до самой старости. Если доживёт до суда.

За себя я не боялся, пуганый. И все эти слова, брошенные в мой адрес, ни страшили не капли. Но на Таира у мэра было куда больше, а Зай не даст братом рисковать, никогда.

А, значит, ничего не изменится, нам так и придется плясать под дудку ебнутого правителя и его не менее ебнутого сынка.

Таир это понимал. Я это понимал.

Решение верное было только одно.

— И чего ты хочешь добиться?

— Пусть побудет денёк с родней. Завтра мы заберем Зайнаб и Ясмин. Пора воссоединить семью. А мы с тобой продолжим нормально работать и заниматься своим бизнесом, во благо наших близких.

Он сбросил, не попрощавшись. Внезапная тишина не вызывала облегчения, любая отсрочка лишь только удлиняла мучения.

— У нас есть сутки, — сказал, наконец, я, — я не отдам никому свою женщину и дочь.



Ася живот свой потерла, я сразу испугалась — вдруг со страху роды начались. Она мой взгляд встревоженный поймала, рукой махнула, успокаивая.

— Не волнуйся, я и близнецов-то до победного таскала, этого сам бог велел.

А глаза — тревожные. Я к зеркалу подошла, посмотрела на свое отражение — зрачок такой чёрный, крупный, словно я под наркотой снова. Руки-ноги тяжестью налились, с трудом дошла до дочки, прижалась к ней, уткнулась в обстриженную макушку. Отпустило. Я дома, и никто нас не отдаст. Мы в безопасности.

— Это папа? — спросила Ясмин, в глаза заглядывая.

Я чуть помедлила. Признавать Динара её отцом больше не хотелось. Но — сейчас не время. Поэтому я неуверенно кивнула и дочку свою к себе прижала ещё крепче.

— Нас не отдадут ему.

Девочка кивнула в ответ, уткнулась маленьким острым подбородком в мою руку и затихла в моих обьятиях. Всё мы чувствовали напряжение. Из города ещё охраны нагнали, наши люди оцепили весь посёлок. Я к Таиру подошла, за рукав поймала.

— Нам наверное уехать нужно… Мы вас опасности подвергаем.

Таир на меня посмотрел, хмыкнул:

— Не порол я тебя в детстве, а похоже, надо было. Хватит ерунду молоть, иди лучше баб успокой.

Даже шебутные племяшки притихли, сидели тихонько, переговариваясь, в палатке, растянутой посреди гостиной. Ясмин снова своего зайца достала, я думала, она уже пережила свою зависимость от него. Нет, сидит, считает тихонько, бусинки пальцами перебирает. Аська порой остановится, ладонь на живот положит, и смотрит, словно вглубь себя.

И я себе места не нахожу. Мужики ушли в сторожку. Там три комнаты всего, набились, наверное, накурено так, что хоть топор вешай. Меня туда тянет, как магнитом. Там сейчас решаются наши судьбы. Там принимаются решения. А я сижу сложа руки, ни к чему не способная…

— Вот расселись, — рассердилась эби. — Помидоры скоро почернеют, дома пять девок, а снять некому.

И погнала нас всех в огород. Аську с её пузом усадили на лавку, а мы за помидоры. Девочки разошлись, разыгрались, между рядами грядок бегают, больше помидоров подавили, чем собрали. Но эби, чей взгляд постоянно возвращается к сторожке, помидоры волнуют мало. Мыслями она тоже там, возле своего внука старшего, а помидоры так, нас, глупых, отвлечь.

На обед они не вышли, тогда эби, чей лозунг война войной, а обед по расписанию, пошла к ним прямо с кастрюлей. Выгнать бы её никто не посмел, поэтому, все смиренно отложили важные дела и поели.

День был бесконечным. Медленно текут минуты, вяло плывут барашки белых облаков по небу. Но, оказалось, что это ожидание было ничто. Потому что они рядом были, мужчины, которых я люблю. Если бы я набралась храбрости, я бы зашла в прокуренную сторожку, кивнула брату, положила руку на плечо Руслану.

А теперь они ушли. Стоило темноте, которая с каждым днем наступала все раньше, знаменуя скорую осень, мягко упасть на острые крыши деревенских домов, как я услышала шум заведенных двигателей. Спотыкаясь, на крыльцо выбежала, за мной Ася и эби.

— Не волнуйтесь, — махнул Таир. — Просто по делам. Скоро вернёмся, но если припозднимся, не ждите, спать ложитесь. Охраны много, не бойтесь.

Руслан молчал и точно избегал моего взгляда.

Аська всхлипнула, руку ко рту прижала. Всё мы знали, какие дела у них могут сейчас быть… Поэтому все мы сейчас ждали, а внутри словно пружина натянутая.

Я у одного окна в зале встала, Аська у другого. На улице тихо, только заливисто лает соседский пёс. Я не к месту вспомнила Шанель номер два. Как он там, пёсик, который так и не успел моим стать? Девочки, все трое, в рядок уселись на диване, у каждой на коленях по кошке. Ждём. Полчаса растягиваются в вечность. Спасает нас, как всегда эби.

Старая, мудрая, похоронившая сына, она знает, что мужчин иногда нужно отпускать на их важные мужские дела. Не лезть, пусть сердце и вопит о обратном. И да, она ждать умеет, как никто другой.

— Мужики вернутся, чем их кормить будете? — спросила, входя. — Слез им своих вместо супа нальете?

— Да там полный холодильник, — попыталась было дать отпор Аська.

Это она зря, с эби лучше не спорить. Она руки в бока уперла, моя маленькая храбрая бабушка.