Задыхаясь под градом его поцелуев, Лили нащупала наконец застежку, справилась с одной пуговицей, потом с другой, с третьей. Рука ее скользнула внутрь — первое, что она почувствовала, был жар его тела, обжигавший ей пальцы. Нащупав смятую ткань, Лили нетерпеливо отодвинула ее в сторону и ощутила гладкую, слегка влажную, горячую кожу. Неужели он всегда обходится без нижнего белья, на миг удивилась она. Как странно… Спрятав улыбку, Лили игриво куснула его за нижнюю губу.

Джулиан чуть заметно дернулся. Лили, затаив дыхание, просунула руку поглубже… нащупала густые завитки волос, очень похожие на ее собственные. А потом вдруг ее пальцы наткнулись на что-то каменно-твердое, горячее. Замирая от любопытства, Лили провела по нему пальцами, удивляясь его величине и тому, как двигается гладкая кожа при малейшем ее прикосновении. Словно стальной меч в шелковых ножнах. Удивительное сочетание нежности и силы. Лили вздрогнула, сообразив, что будет, если это окажется глубоко внутри ее.

Джулиан вдруг резко отодвинулся. Откинув голову на сиденье, он хрипло дышал, будто ему не хватало воздуха.

И Лили внезапно ощутила силу. Не ту первобытную мужскую силу, которую она чувствовала кончиками пальцев, а свою собственную. Свою власть над ним. И еще досаду. Из-за всего этого вороха одежды, которая была на них, ей так толком и не удалось по-настоящему добраться до него. Но кое-что она все-таки смогла — например, прижаться губами к его шее. Джулиан, не в силах сопротивляться, вытянулся на скамейке.

И тут вдруг кеб остановился. И все внезапно закончилось — слишком быстро.

Лили уткнулась лбом в его грудь. Ее душил смех. Что ж, может, это даже к лучшему, внезапно подумала она. В конце концов, ничто не мешает им продолжить начатое в ее постели.

Джулиан, опомнившись, поспешно оправил на ней юбки. Потом оторвал ее руку от себя, поднес к губам и благодарно поцеловал.

В карете стало немного светлее, поскольку в окошко пробивался тусклый свет уличных фонарей. Поспешно спрыгнув с его колен, она принялась наспех приводить в порядок свою одежду — насколько это было возможно. Корсаж, увы, был в полном беспорядке — Лили пришлось вытащить из волос булавку и кое-как заколоть его. Джулиан, выскочив из кеба, предложил ей руку.

Они молча поднялись на крыльцо. Лили не могла дождаться, когда они поднимутся по лестнице и за ними захлопнется дверь спальни.

Лили уже повернулась, чтобы запереть дверь, но тут кое-что показалось ей странным.

— Почему кеб не уехал? — Она озадаченно нахмурилась.

И тут вдруг заметила, что Джулиан не спешит войти.

— Потому что я велел кебмену подождать.

Лили впилась взглядом в губы Джулиана. Он не мог этого сказать! Не может быть, чтобы он вот так взял и ушел — после того, что произошло между ними в карете. И, самое главное, до того, как все произошло.

— Мне нужно идти, — пробормотал Джулиан. — Ты не понимаешь… меня хотят убить.

— Тебя хотят убить? — повторила Лили. — А я хочу заняться с тобой любовью. Что тебе больше по вкусу? Решай, Джулиан. Выбор за тобой!

— Нельзя, чтобы увидели, как я вхожу в твой дом. Поэтому мы расстанемся тут, на пороге.

Лили сделала глубокий вдох, стараясь сохранять спокойствие.

— Джулиан, посмотри вокруг. — Она демонстративно обвела взглядом площадь. Вокруг не было ни души. — Видишь? Ничто не угрожает ни твоей жизни, ни моей. Не уходи. Не оставляй меня. Давай поднимемся в спальню и займемся любовью. А хочешь, оставайся у меня до утра? — Она умоляюще посмотрела на него.

— Не могу. Я и без того уже преступил черту. Ты же не хочешь, чтобы между нами возникла пошлая affair[6]?

— Джулиан, это любовь. А любовь не может быть пошлой. И потом я ведь уже говорила, что мне нужно больше, чем просто affair.

— Ты говоришь о свадьбе? — выплюнул Джулиан с таким видом, будто это слово застряло у него в горле. — Со мной?! Бог с тобой, Лили! Зачем ты вынуждаешь меня снова вспоминать об этом? Ты собственными глазами видела…

— Мне все равно.

— Я питался объедками, которые ты постеснялась бы бросить бродячей собаке. Я провел месяц в Брайдуэлле, собирая обрезки пакли. Ради всего святого… я ведь даже читать научился, когда мне уже стукнуло восемнадцать!

— Мне. Все. Равно.

— Зато другим не все равно. Твоим друзьям. Твоей семье.

— Мне все равно, что они думают.

Джулиан схватился за голову.

— Послушать тебя, все так просто, но на самом деле это не так, поверь мне, Лили. Всю свою жизнь я ненавидел аристократов лютой ненавистью. Так называемое высшее общество и я… Словом, наши чувства взаимны, — с горечью усмехнулся он.

Лили растерянно моргнула. Она даже не знала, что на это сказать.

— О! — наконец с трудом, выдавила она. — Понимаю. Стало быть, дело не в том, что я слишком хороша для тебя. Это ты слишком хорош для меня.

— Побойся Бога, Лили, конечно, нет. Я совсем не об этом. Дело в том, что кто-то убил Лео, и сейчас этот «кто-то», вполне возможно, собирается убить и меня. И пока я не выясню, кто это, я не могу думать о будущем вместе с тобой. И не только о будущем, но даже о настоящем.

Лили, наверное, оскорбилась бы, не люби она его так сильно. Как у него язык повернулся такое сказать?

— Поправь меня, если я не поняла, — начала Лили, изо всех сил стараясь сдерживаться. — Где-то там… — она кивнула в сторону площади и огромного города, который расстилался за ней в темноте, — тебя подстерегает опасность. И разгадка тайны — если, конечно, повезет. А здесь… — она скосила глаза на дверь Харклифф-Хауса, — тебя ждет любовь, наслаждение, счастье. Безопасность. Дом. И возможно, семья — пусть даже на день или два.

Ледяной ветер, подхватив его вздох, превратил его в облачко пара. По лицу Джулиана было ясно, что он колеблется.

Схватив Джулиана за отвороты пальто, Лили притянула его к себе.

— Выбери меня, — попросила она. Господи… она уже готова была умолять, чтобы он остался. — Выбери нас, Джулиан. Если ты сегодня оставишь меня одну…

Если женщина ставит условия, значит, она в отчаянии. Значит, она готова на все. И раз уж все ее доводы, просьбы, мольбы не смогли заставить его передумать, выходит, придется пустить в ход последнее средство.

— Если ты сейчас уйдешь, — звенящим голосом заявила она, понимая, что еще немного, и у нее просто не хватит духу это сделать, — что ж, тогда можешь не возвращаться. Я больше не хочу тебя видеть, Джулиан. Никогда.

И замерла, со страхом ожидая ответа. Тишина, вязкая, точно клей, стала расползаться, заполняя все собой, вытесняя из легких воздух, и Лили вдруг почувствовала, как ее сердце будто разом превратилось в кусок льда.

Все звуки как будто разом исчезли, и наступило молчание. Наверное, так тихо бывает только в могиле, промелькнуло в голове у Лили. Во всяком случае, ни с чем другим это нельзя было сравнить.