Она понятия не имела, сколько прошло времени… А потом он вдруг поцеловал ее с такой трепетной нежностью, что у нее задрожали губы… Обхватив ее лицо руками, Джулиан долго-долго смотрел ей в глаза.

— Благослови тебя Бог, Лили, — прошептал он, смахнув повисшую на ее ресницах слезинку. — Спокойной ночи.

Вскочив в кеб, Джулиан велел вознице ехать к особняку Эйнзли. Он и оглянуться не успел, как уже стоял посреди той же самой улицы, где какие-то десять минут назад его догнала Лили.

Невероятно. Не веря собственным глазам, Джулиан снова взглянул на часы. Неужели с тех пор, как он услышал стук ее каблучков, прошло всего десять минут?! Он вспомнил, как держал ее в объятиях, как ее руки обвились вокруг его шеи, снова почувствовал аромат ее тела. Неужели совсем недавно ее пальцы ласкали его…

Не сейчас, одернул он себя. Только не сейчас.

Пистолет, который он выронил тогда, исчез — как и следовало ожидать. Любая мало-мальски ценная вещь не пролежала бы на лондонской улице и минуты, это Джулиан хорошо знал еще с детства. За углом фыркнула лошадь — вдоль улицы выстроились экипажи, дожидаясь, когда бал закончится и гости начнут разъезжаться по домам. Однако пока что вокруг было безлюдно и тихо.

Итак, он здесь — один, безоружный, а свидание со смертью, похоже, отменяется. Ну, или, во всяком случае, откладывается на неопределенное время.

Или он ошибается?

Так ничего и не дождавшись, Джулиан повернулся и неторопливо зашагал вдоль улицы. Он шел своей обычной дорогой. И искренне удивился, когда, подняв голову, увидел, что благополучно добрался до Блумсбери. Присев на ступеньку какого-то дома, он еще с четверть часа выжидал. И хотя Джулиан изо всех сил старался быть начеку, мысли его сами собой возвращались к Лили.

Пока он еще жив, пока дышит, он будет помнить ее. Прикосновения ее нежных губ. И то, как она чуть слышно стонала под его ласками…

Почему ему не пришло в голову попросить возницу объехать вокруг квартала, злился Джулиан. Будь у него в распоряжении всего одна минута, и он бы успел вновь подвести ее к пику наслаждения. Почувствовал бы, как она бьется в его объятиях, выкрикивая его имя, и, возможно, даже кончил бы сам. При одной мысли об этом плоть его мгновенно окаменела.

Не сейчас. Только не сейчас.

Сначала Джулиан вернулся к Мейфэру, неторопливо обошел весь квартал, примыкающий к особняку, где давали бал, но этот раз он старался держаться в тени. И опять никого.

Спустя какое-то время Джулиан вновь оказался на том же самом углу — целый и невредимый.

Подумав немного, он двинулся дальше. Мимо усталых шлюх, все еще бродивших по Ковент-Гарден, мимо пропахших джином питейных заведений в окрестностях Сент-Джайлса, пока наконец не оказался на Стрэнде. Джулиан бродил по улицам, куда при обычных обстоятельствах ему бы и в голову не пришло сунуться, тем более ночью. Но сейчас он кружил по ним, давая возможность неизвестному врагу нанести удар. Или — если он ошибся насчет врагов — просто искушая судьбу.

Медленно тянулись часы. Ноги в тонких башмаках промокли и отчаянно ныли от усталости. Но Джулиан продолжал упрямо бродить по городу.

Лили с Морландом с самого начала твердили, что смерть Лео — всего лишь несчастная, бессмысленная случайность. Неужели они были правы? Или появление Лили испугало убийцу и помешало ему нанести удар? Правда, существовала и другая возможность… что никакого врага не было и все это не более чем плод его воображения.

Джулиан вдруг поймал себя на том, что ему чертовски хочется в это поверить!

Однако ступив на выбранную однажды дорогу, он вынужден пройти по ней до конца. Петляя по узким улочкам, Джулиан даже не заметил, как оказался в Уайтчепеле — ноги сами привели его в переулок, где убили Лео. Он и раньше частенько наведывался сюда.

В воздухе висел смрад — пахло гнильем и тухлой рыбой.

Джулиан, очнувшись, поднял голову, огляделся и решил покинуть это место.

Джулиан повернул на север и направился к Спитафилду. Он шел навстречу людскому потоку — бедный люд, выбравшись из своих лачуг, торопился на работу, в более благополучные кварталы.

В воздухе, словно приветствуя его, плыл звон колоколов — звонили на колокольне церкви Крайстчерч. Добро пожаловать домой, слышалось Джулиану. Он невольно улыбнулся — первые девять лет своей жизни он засыпал и просыпался под этот звон.

Поколебавшись, он вошел в церковь — впервые за последние двадцать лет, наверное. Шла утренняя служба, и Джулиан сел на заднюю скамью, чтобы не мешать молящимся. Он окинул взглядом сводчатые ниши в стене и мысленно перенесся в прошлое. Много лет назад, благоговейно любуясь на эти арки и изящные белые колонны, он свято верил, что это самое огромное, самое величественное здание в мире.

Чувствуя на себе строгие взгляды святых, Джулиан позволил себе немного поразмыслить.

Как и следовало ожидать, мысли его устремились к Лили. Возможно, ему так и не суждено узнать, кто убил Лео. Зато теперь он точно знал, что Лили любит его. И это делало его самым счастливым человеком в всей Англии, а может, и в мире. И тут он вдруг вспомнил, как она поставила ему ультиматум, и сразу помрачнел. Он уже не раз успел убедиться, что силы воли ей не занимать. Оставалось только надеяться, что любовь окажется сильнее обиды.

Джулиан сам не заметил, как принялся размышлять, что от него потребуется, если он решит все-таки навсегда связать свою жизнь с этой женщиной. Не просто провести с ней ночь, а сделать ее своей навсегда.

Для начала, видимо, придется совершить самоубийство, усмехнулся он. Мистеру Джеймсу Беллу предстоит в скором времени распрощаться с жизнью, а ему — с возможностью и дальше заниматься своим бизнесом. Леди, занимающей такое положение в обществе, как Лили, не пристало быть женой торговца. Джулиану внезапно стало грустно. Он столько лет трудился, и вот так, в одночасье, все бросить… А как же его служащие, спохватился он. Что будет с ними и их семьями — ведь их благополучие зависит от него. В отличие от других хозяев Джулиан всегда был щедр, и жалованья его рабочим с лихвой хватало для безбедной жизни. Он сильно сомневался, что все останется по-прежнему, когда его фабрики перейдут в другие руки.

Но ведь сейчас речь идет не только о его бизнесе…

Чтобы быть с Лили, ему придется действительно быть с Лили. Войти в ее мир — вернее, остаться в нем навсегда. Прощай, холостяцкая вольница. Придется вести себя безупречно — значит, конец веселым застольям и попойкам с приятелями в клубе, конец диким выходкам и да, и любовным affaires тоже конец — впрочем, это он как-нибудь переживет. Он искал не наслаждения, а мести. Господи, как это мерзко! Джулиана даже передернуло от отвращения к самому себе.

Проклятие! Он недостоин ее.

И как смириться с тем, что убийство Лео навсегда останется тайной? Он не сможет отомстить за смерть друга, никогда не узнает, кого же на самом деле хотели убить, его или Лео. А значит, будет вечно мучиться угрызениями совести. И страхом — что в один прекрасный день столкнется с кем-то, кто узнает его и расскажет обо всем Лили.