Андрей никак не мог избавиться от навалившегося на него груза ответственности за судьбу товарища, прийти к душевному равновесию. Так была устроена его человеческая сущность, таким он был с самого детства — неугомонным, впечатлительным, долго переваривающим события. А постоянная и изматывающая привычка наперёд проигрывать предстоящие трудности настолько расшатала его и без того некрепкие нервы, что сейчас, за считанные минуты до встречи с другом, до развязки этой необычайно тяжёлой для него истории, он превратился в некий робот, в автоматически шагающую по тайге машину. Всё происходило в каком-то тумане, во сне наяву. Он не мог ощутить себя в реалиях окружающего мира, почувствовать пространство как обычный природный пейзаж. Всё — и чахлые лиственницы, и исхоженная тропа, и кусты ольшаника, и река — вновь казались кадрами кем-то запущенного фильма, ни остановить, ни повлиять на который он не мог. Фильм приближался к финальным титрам, но никакого хеппи-энда пока не намечалось, будто сценарист рассчитывал на продолжение, на то, что понравившийся зрителю сюжет станет развиваться в следующих сериях, которых в голове пока нет, но которые он непременно придумает, если того попросит требовательная публика. И Андрей уже проигрывал эти самые ненаписанные сценаристом серии, готовился к новым поворотам, от которых он, как всегда, не ждал никакого облегчения — а только очередные переживания, мучения и непреодолимые преграды. Ещё несколько минут — и эта серия закончится. Андрей уже не понимал, есть ли разница в том, каким будет это окончание, но был почти уверен, что оно принесёт проблемы и страдания. И, наверное, в этой неугомонности, в этом постоянном преодолении и заключена его жизнь, такая вот, внешне незавидная и сумасшедшая, но его, только его и ничья больше! Что будет тогда, когда это всё же закончится? Наступит ли успокоение, и перестанет ли томиться его душа? Или, потеряв всякий смысл и значение, он просто умрёт, перестанет чувствовать и превратится в нечто совершенно иное, с другими мозгами, другим телом и другим именем?

Андрей стоял у приклеенного к берёзе полиэтиленового мешка и читал записку на нём. Нет, не свою — та осталась на прежнем месте, а другую, которая находилась под ней, выведенную круглым, красивым почерком. Андрей читал её уже второй или третий раз, но всё равно никак не мог понять её сути. Потом, наконец, что-то рвануло у него в груди, что-то закололо и по всему телу разлилось одурманивающее тепло. Глаза защипало, но он ещё раз стал читать записку с самого начала, и она вдруг обрела для него смысл:

«Группа туристов, направляющаяся к вулканам, разыскала пострадавшего и сообщает: состояние его удовлетворительное, нога, скорее всего, не сломана, а просто сильно вывихнута. Двое из нашей группы, не дождавшись вас, отправились пешком в посёлок за подмогой, двое остались с пострадавшим и постепенно передвигаются вниз по Сыни»

На записке было указано вчерашнее число.

— Его нашли туристы! — громко крикнул Андрей и оглянулся. За ним стояли Валера и Серёга. Они скинули свои рюкзаки и подошли к Андрею.

— Двое пошли в посёлок, двое несут его вниз по реке! — продолжил рассказывать Андрей каким-то высоким, незнакомым ему самому, голосом.

— Так где они? — спросил Валера, который тоже внимательно вчитывался в записку.

Андрей не ответил, поскольку и сам этого не понял.

— «Передвигаются вниз по Сыни…» — перечитал Валера последнюю фразу. — Где передвигаются, на чём?

Валера, недолго думая, решил сообщить о находке Анатолию. Тот радостным, но запыхавшимся голосом отвечал:

— Ура! Главное — он жив! Вы выше водопада или ниже?

— Правый берег, полкилометра выше водопада, — ответил Валера.

— Хорошо. Мы идём. Только, наверное, будем не раньше, чем через полчаса. Мы тут немного плутанули!

«Говорил я им — не ходите по левому берегу!» — подумал Андрей.

И тут, посмотрев на другую сторону Сыни, он заметил дым.

— Костёр! — заорал он вдруг, сам от себя не ожидая такого всплеска эмоций и, зацепив рюкзак, полез вброд через реку.

В этом месте он никогда Сыни не перебраживал, удобная переправа находилась метров на пятьдесят дальше, но Андрей ни о чём не думал, он бежал по скользким камням, выше колена проваливался в глубокие ямы между ними, два раза поскользнулся, чуть не искупавшись в ледяной воде, и сильно расцарапал руку. Он уже разглядел за кустами костёр и две палатки, одна из которых была их с Виктором!

Наконец, он вылез на берег, и в этот момент откуда-то появилась девушка в синей куртке с повязанным на голове красным платком. Она заулыбалась, увидев Андрея, и бросилась к нему навстречу.

— Вы дошли! Наконец-то, Андрей, мы вас так ждали! — и девушка кинулась к Андрею и крепко-крепко его обняла. — Господи, как это хорошо, что с вами ничего не случилось, как хорошо!

Андрей, несмотря на безумную радость, охватившую его, всё же немного стушевался.

— Я со спасателями, нас шесть человек. Сейчас они подойдут сюда, — и Андрей оглянулся назад, увидев, что все трое, включая Ваню, уже переходят Сыни и направляются к ним.

— Вас как зовут? — спросил Андрей девушку.

— Настя. Со мной ещё Саша — он сейчас помогает Виктору. Мы каждый день проходим по километру, такой у нас план! — счастливо улыбаясь, произнесла девушка и подошла к вылезшим из реки спасателям.

Андрей рассматривал Настю. Судя по виду, ей было не больше двадцати пяти лет, она была высокой, стройной и какой-то ломкой, будто стебель растения. При этом вся её фигура, все движения говорили о молодости, радости жизни и наивном девичьем упрямстве.

«Боже, что это создание забыло в Забайкальской тайге?» — подумал Андрей, и в нём возникло чувство огромной благодарности к Насте, которая, похоже, была рада встрече не меньше, чем спасатели.

— Где Виктор? — спросил у Насти Сергей.

— Саша помогает ему идти сюда. Вот-вот они будут здесь! — не переставая улыбаться, отвечала девушка.

— Пошли! — сказал Сергей, обратившись к Андрею. — Донесём его побыстрее!

И они скинули свои рюкзаки и заспешили по утоптанной тропе, почти что дороге, уходящей от палаток в сторону злополучного склона.

Метров через двести они увидели Виктора, опирающегося на самодельные берёзовые костыли, а рядом с ним молодого мужчину в серой нейлоновой куртке, поддерживающего его под руку.

Витька был страшно худой, обросший, со сбившимися немытыми волосами, прилипшими к голове, но лицо его, сильно изменившееся и даже показавшееся Андрею каким-то чужим, вдруг расплылось в счастливой улыбке, и он надорванным голосом прокричал:

— Андрюшка!

Друзья обнялись, но Сергей не дал им более сказать ни слова, он схватил Виктора под одно плечо, давая понять, что Андрею следует сделать то же самое с другой стороны. И они, подхватив Виктора, почти бегом понесли его вниз по тропе. Вернее, скорость перемещения задал Сергей. У Андрея чуть было не подвернулась нога от такой прыти, но он не нашёл в себе мужества попросить Сергея не торопиться, а лишь удивился, насколько сильным и выносливым оказался местный фотограф!