В общем, весело у нас там будет, чувствую.

— О, смотри! Вон, впереди тоже берег уже!

Дима ткнул пальцем в направлении носа. Далеко впереди, и правда, за серо-синим морем проступила серо-зелёная полоска. Вообще, многовато здесь серого цвета, небо, вон, тоже серое. Хотя, это сейчас, а ещё пять минут назад было голубым и солнце светило так, что глазам больно. И сразу заметно прохладнее стало, кстати. Погода здесь меняется практически мгновенно.

— Ага, это дельта уже, походу. Приплыли.

Как-то двусмысленно прозвучало, хе-хе.

…

дельта Аустралиса, северо-восточная протока,

борт дизель-электрохода «Кейп-Код»

— Мама, мама, смотри, страусы!

Младшая из дочек Оксаны, обхватив одной ручкой крепкую мамину шею, вытянула другую в направлении «страусов». Пять трёхметрового роста птиц, и правда напоминающих страусов-тяжелоатлетов, неспешной трусцой сопровождают нас вдоль берега, с интересом косясь на корабль. Нехорошим таким интересом — головы и клювы у них больше похожи на кеа44 похожи, чем на страусов. Не, уважаемые пернатые, я, конечно, природу люблю и всё такое, но раззявите клювы на моих овец — перестреляю нафиг. Хотя, с такими размерами, они не только овец, но и человека запросто сожрут, если зевать будешь. Или, может, я на них клевещу, и клювы им для выкапывания и разгрызания орехов нужны? Что-то не верится…

С идущего за нами «Сан-Кристобаля» хлопнул выстрел, и один из фороракосов (так, кажется, хищные южноамериканские «страусы» назывались?), выбросив облачко перьев, упал на землю, судорожно хлопая недоразвитыми крыльями и загребая грунт мощными когтями на длинных лапах. Блин, вот что за урод это сделал? Не трогают тебя животинки, и есть ты их не собираешься, на хрена убивать? Ненавижу такое.

Четвёрка сородичей подстреленного отбежала метров на тридцать и замерла, смешно крутя головами во все стороны. Громкий звук они со смертью товарища явно не связали. Жертва идиота с ружьём, тем временем, перестала биться и замерла. Трое из стаи рассредоточились полукругом, перекрывая подход к берегу, а четвёртый осторожно, бочком подошёл к убитому, внимательно его осмотрел и даже пару раз толкнул головой. Убедившись, что медицина бессильна, отвернулся, после чего все оставшиеся птицы, как по сигналу (впрочем, наверное, без «как», нам не слышно просто) вдруг бросились прочь от берега, на бегу выстраиваясь «ромбом» и вызывая панический «вертикальный взлёт» попадающихся на пути многочисленных пернатых помельче размером. Надо же, совсем не глупые, организация и социальное поведение присутствуют. И бегают быстро, даже очень.

Народ, собравшийся на палубе, загомонил, обсуждая увиденное:

— …отстреливать с машины, или приманки отравленные рассыпать…

— …через колючку не пролезут, чего зря патроны жечь?

— …может, и не хищные, чё вы заочковали сразу? Сами их съедим всех, ха-ха.

— …мама, а давай птенчика заведём?

Последняя фраза вызвала дружный хохот собравшихся, представивших «птенчика» в доме. Между прочим, не уверен, что смех оправдан.

— Они умные, судя по всему. Наверное, приручать можно.

Мужики недоверчиво хмыкнули, в духе «ну-ну, попробуй, а мы посмотрим», но тут меня неожиданно поддержал Толик.

— Я, может, попробую, попозже. На страусовой ферме работал одно время. К птицам свой подход нужен, это не собака и не конь…

Невысокий калмык у нас считается главным спецом по животноводству, так что народ уважительно призадумался. Я же представил себе атаку «Ладожского отдельного кавалерийского эскадрона» верхом на фороракосах, возглавляемую пьяным до изумления Толиком, и почувствовал, как уголки губ неудержимо ползут вверх. Да уж, картина та ещё, любой враг побежит с криками ужаса.

Берега протоки вдруг разошлись в стороны и исчезли, открыв взгляду простор великой реки. Сверкающая на солнце водная поверхность покрыта многочисленными барашками волн, справа, за прибрежными камышами, уходит вдаль плоская, как стол, степь, покрытая серебристой травой, а вот слева, у горизонта, видны тёмные силуэты гор. А живности-то, живности… на воде и в воздухе просто мириады птиц, от самых крошечных до гигантов размером с пару лебедей. В тёмной речной воде то и дело мелькают рыбьи спины, причём некоторые — с хорошее бревно толщиной. На фоне всего этого буйства сухопутная жизнь выглядит победнее, но, тем не менее, с палубы видно два стада среднего размера …э-э… лам, наверное. Во всяком случае, рогов у них нет, так что антилопами не назовёшь. Что-то среднее между ламой и небольшой лошадью, скорее. Стада не слишком большие, голов по двадцать-тридцать. Что ещё… ага, снова «страусы», но эти уже больше похожи на заленточных. Тоже небольшое стадо (или у страусов стая?), мощными лапами выкапывают что-то из земли и едят. Что — непонятно, могут быть корнеплоды, а могут и мыши какие-нибудь. Вроде, больше никого… а, нет, вдали какое-то движение.

Навожу бинокль. Блин, да это же овцебыки! Ну, сходство не стопроцентное, но очень похожи. Шерсть покороче, а так… хм, а чего это они в круг сбились? Присмотревшись, замечаю нескольких волков, бегающих взад-вперёд перед стеной рогов. А волки тут крупные, однако… лапы высокие, бегают быстро, наверное.

— Смотри какой!

— Красавец, мля!

Кого это они… о, носорог! Даже три — мама и два детёныша. Ну, скорее всего мама, не думаю, что у них с папами гулять принято. Здоровенная мохнатая животина, метра четыре длиной и полтора в холке. Конечно, до рогачей и прочей северной фауны, включая тех же носорогов, ей далеко, ну так там и питание пообильнее, да и вообще жить проще. Зато у этого (пардон, этой) рог длиннее — больше метра.

Вопреки моим опасениям, никто из мужиков за ружьём не потянулся. Видимо, потому, что затрофеить один хрен не получится. Придурок на «Сан-Кристобале» тоже молчит, к счастью.

Наш «Кейп-Код» идёт пятым в линии, так что перемена курса неожиданностью не становится — всё видно заранее. Караван под острым углом пересекает реку и постепенно прижимается к западному берегу. Хотя, тут он скорее южный. Место для основания Ладоги намечено заранее, ещё в Нью-Рино, на основании орденских данных. Десять километров выше начала дельты, правый берег, где в Аустралис в одном месте впадают сразу две небольших речушки, стекающих с западных гор. В здешнем засушливом климате источник чистой воды — это важно. Понятно, что есть Аустралис, но прозрачностью он, прямо скажем, не поражает, хоть в Хуанхэ45 его переименовывай. Не, преувеличиваю, конечно, но пить я из него без особой необходимости не стал бы.

Все, понятно, в курсе наших планов, так что толпа зрителей перемещается на левый борт, я не исключение. Суда идут вблизи берега, до узкого песчаного пляжа метров сто пятьдесят, не больше. Сразу за пляжем поднимается небольшой двухметровый обрыв, после него идёт полоса низких, причудливо искривлённых постоянными ветрами деревьев (или это кусты такие, чёрт их знает, я не ботаник), за которой начинается степь. Чуть не сказал «ковыльная», но нет — это не ковыль, хотя и похоже. Главное отличие — местная степная растительность с удовольствием поедается овцами и даже (если не злоупотреблять) может идти на корм коровам, плюс её семена не вызывают у бедных скотинок воспаления кожи. По крайней мере, такое заключение выдали орденские биологи, и очень хочется верить, что они не ошибаются, иначе придётся всех моих овец на шашлык пустить.