Впоследствии он пожал Бергу руку и сказал:

– Спасибо за урок мужества.

Возможно, именно из-за этого случая Берг был назначен главным хранителем.

Он стоял у проволочной изгороди в условленном по телефону месте встречи. Рослый, широкоплечий, крупный, мускулистый, с толстыми мощными руками в шрамах после нападения льва, с красным загорелым лицом.

На нем было летнее обмундирование и фетровая шляпа с мягкими полями – форма работников парка, а на рукаве зеленые нашивки.

За ним стоял грузовик "шеви" с эмблемой парка на дверце, на сиденьях два чернокожих егеря. Один из них держал тяжелое ружье.

Берг стоял с мрачным лицом, сжимая кулаки, сдвинув шляпу на затылок. Он так напоминал дикого самца, охраняющего свою территорию, что Дэвид негромко шепнул Дебре:

– Нас ждут неприятности.

Он остановил машину у изгороди, вместе с Деброй они вышли и направились к проволоке.

– Мистер Берг. Я Дэвид Морган. Я помню вас с детства. Мой отец был хозяином Джабулани. Позвольте представить мою жену.

Лицо Берга дрогнуло. Естественно, он слышал рассказы о новых хозяевах Джабулани: местность изолированная, а его работа заключалась в том, чтобы знать обо всем происходящем. Но он не готов был увидеть страшно изуродованного молодого человека и его прекрасную слепую жену.

С неловкой галантностью Берг снял шляпу, но понял, что Дебра не видит его жеста. Он пробормотал приветствие и, когда Дэвид просунул руку сквозь изгородь, осторожно пожал ее.

Дэвид и Дебра вместе направили все свое обаяние на Берга, человека простого и прямого. Он медленно оттаивал. Восхитился Зулусом: у него тоже были лабрадоры, и это послужило темой для разговора, пока Дебра доставала и открывала термос с кофе, а Дэвид наполнил для всех чашки.

– А это не Сэм? – Дэвид указал на егеря, державшего ружье Берга.

– Ja, – осторожно согласился Берг.

– Раньше он работал в Джабулани.

– Он пришел ко мне по собственному желанию, – объяснил Берг, отводя невысказанный упрек.

– Он меня, конечно, не узнает, особенно с моей нынешней внешностью. Но он отличный смотритель, и без него у нас все пришло в упадок, – сообщил Дэвид, прежде чем начать наступление. – И еще нас уничтожила эта ваша изгородь. – Дэвид пнул один из столбов.

– Неужели? – Берг взболтал кофейную гущу и выплеснул ее.

– Зачем вы это сделали?

– У меня было достаточно оснований.

– Отец заключил с советом парка джентльменское соглашение: граница всегда остается открытой. У нас есть пастбища и вода, которые вам нужны.

– При всем уважении к покойному мистеру Моргану, – тяжело сказал Берг, – я всегда был противником открытых границ.

– Почему?

– Ваш батюшка был спортсменом. – Он выплюнул это слово, словно гнилое мясо. – Когда мои львы, узнав его, привыкали держаться по эту сторону границы, он приводил пару ослов и привязывал их на своей стороне. Искушал львов.

Дэвид открыл рот, собираясь возразить, и медленно закрыл. Его лицо под шрамами вспыхнуло от стыда. Берг говорил правду: он помнил ослов и мягкие, влажные львиные шкуры, расстеленные для просушки возле дома.

– Он никогда не браконьерствовал, – защищал Дэвид отца. – У него была лицензия владельца, и все львы были застрелены на его территории.

– Да, он не браконьерствовал, – признал Берг. – Для этого он был слишком умен. Знал, что я нацеплю ему на хвост такую ракету, что он окажется первым человеком на луне.

– Вот почему вы поставили изгородь.

– Нет.

– Но тогда почему?

– Потому что четырнадцать лет хозяин Джабулани отсутствовал и ему было плевать, что тут творится. Старый Сэм, – указал он на егеря в грузовике, – делал, что мог, но это поместье превратилось в рай для браконьеров. Ваши хваленые пастбища и вода притягивали мою дичь из парка, и ее убивал любой спортсмен, у которого зачесался палец на курке. Когда Сэм попытался что-то сделать, его сильно избили, а когда он и после этого не угомонился, кто-то поджег его хижину. Двое его детей сгорели...

Дэвид почувствовал, как все в нем дрожит при мысли о пламени, пожирающем плоть.

– Я не знал, – произнес он, чувствуя неловкость.

– Да, вы были слишком увлечены деланием денег, или какое там у вас еще занятие. – Берг рассердился. – Тогда Сэм пришел ко мне, и я взял его на работу. И поставил изгородь.

– В Джабулани ничего не осталось, несколько куду да пара дукеров – вся остальная дичь ушла.

– Вы правы. Им понадобилось немного времени, чтобы всех перебить.

– Я хочу вернуть животных.

– Зачем? – фыркнул Берг. – Чтобы стать спортсменом, как ваш батюшка? Чтобы привозить на уик-энд приятелей из Йобурга и бить моих львов? – Берг взглянул на Дебру, и его красное лицо мгновенно побагровело пуще прежнего. – Простите, миссис Морган, сорвалось.

– Все в порядке, мистер Берг. По-моему, вы выразились очень красочно.

– Благодарю вас, мэм. – И он сердито повернулся к Дэвиду. – Частное сафари Моргана – это вам нужно?

– Я не позволю сделать ни одного выстрела в Джабулани, – сказал Дэвид.

– Конечно – только для пропитания. Обычная история. Для пропитания – и битва при Ватерлоо начнется заново.

– Нет, – ответил Дэвид. – Для пропитания – тоже нет.

– Будете покупать мясо? – недоверчиво спросил Берг.

– Послушайте, мистер Берг. Если вы снесете изгородь, я провозглашу Джабулани частным природным заповедником.

Берг собирался что-то сказать, но заявление Дэвида лишило его дара речи, и он замер с открытым ртом. Потом он медленно закрыл его.

– Вы понимаете, что это значит? – вымолвил он наконец. – Вы полностью перейдете под нашу юрисдикцию. Мы свяжем вас договором и другими документами. Никакой лицензии владельца, никакой стрельбы по львам, даже если они – на вашем скотном дворе.

– Да, знаю. Я изучал этот закон. Но есть кое-что еще. Я обнесу остальные три стороны Джабулани изгородью и буду содержать достаточный, с вашей точки зрения, штат егерей – все за мой счет.

Конрад Берг задумчиво приподнял шляпу и почесал редкие волосы на затылке.

– Парень, ну что я могу на это ответить? – Он заулыбался, впервые за все время встречи. – Похоже, вы настроены серьезно.

– Мы с женой собираемся находиться здесь постоянно. И не хотим жить в пустыне.

– Ja, – кивнул Берг, вполне понимая, что должен чувствовать в таком случае мужчина. Сильное отвращение, которое он испытал вначале при виде этого уродливого лица, быстро рассеивалось.

– Я думаю, прежде всего мы должны позаботиться о ваших браконьерах. Поймаем парочку, пусть будет наука всем прочим, – продолжал Дэвид.